"Виктор Крюков. Свет любви " - читать интересную книгу авторахотелось видеть начальника училища.
Пауза все длилась и достигла предельного напряжения. - Похвально... Похвально, - сказал наконец Тальянов. - Однако я полагаю, что не особенно большая беда в том, что из Князева нельзя сделать хорошего строевика... - Никак нет, товарищ генерал! Внешний вид - лицо военных. Что будут о нас думать гражданские, если весь строй будет ходить, как Князев?! - Не по походке надо судить о человеке, старшина. Главное, что Князев, несмотря на молодость лет, уже успел повоевать, и воевал неплохо. В войну он был механиком при штабе воздушной армии. Знаменитые летчики сманивали его друг у друга. А командующий воздушной армией решил спор в свою пользу; закрепил за Князевым свой личный самолет. Командующий, как мне известно, любил говаривать: "Если самолет готовил Князев, не страшно даже, когда обрубят в бою крылья. На одном штурвале дотяну до аэродрома..." Генерал взял за руку своего белобрысого сынишку и двинулся к палаткам. Прекратив строевые занятия, Громов последовал за генералом, почтительно отстав на шаг. Ему хотелось подольше поговорить с начальником училища. Но он не знал, что говорить. - Ужин у вас во сколько? - к радости Громова, спросил генерал. - В семь. Разрешите сопровождать вас? Тальянов, к неудовольствию Громова, сказал: - Можете быть свободным. Громов поспешил к механикам, готовящимся к увольнению. Все они уже ждали его у палаток. Громов выбросил в сторону руку, и тотчас в указанном направлении образовались две шеренги. Старшина скользнул по строю наметанным взглядом и чуть заметно выпятил нижнюю губу: это было верным признаком удовольствия. От механиков несло смешанным запахом бензина и одеколона; пуговицы горели как золотые, белые целлулоидные подворотнички красиво охватывали коричневые шеи. На лицах многих сержантов (в строю был только один ефрейтор) теплились затаенные улыбки: не каждый день доводилось ходить в увольнение. И взыскательный офицер не заметил бы в шеренге чего-либо неряшливого, но Громов, еще не подошедший к строю вплотную, с небрежной легкостью бросал: - Ефрейтор Пахомов, поправьте пилотку! - Павлов, немного назад! - Ершов, пряжку влево! Громов медленно шел вдоль строя и подавал команды, с намеренной резкостью выделяя в них каждую букву, будто иностранец, упражняющийся в четкости произношения. Обязанности старшины эскадрильи Громов исполнял давно, и у него уже была выработана своя система осмотра: ничто не ускользало от зоркого взгляда ретивого двадцатидвухлетнего служаки, в черных глазах которого нельзя было различить зрачков. Со стороны его взгляд казался самоуверенным и жестким. Вообще, в манере держать себя, разговаривать с подчиненными чувствовался в Громове человек, не только не любящий повторять своих приказаний, но крайне решительный, энергичный, уверенный в пользе своей властности. И в заботливости о подчиненных ему отказать было нельзя, тут Громов был куда инициативнее своего предшественника. С тех пор, как он принял имущество |
|
|