"И.Крупеникова. Когда дышал морозом месяц май" - читать интересную книгу автора

от него, лихо одно. Вот все как по команде и притихли.
Костер сильнее и сильнее разгорался. Стволы лесных собратьев в огне
горели, как солнце жаром согревали замерзший сад. А человек-старая-женщина
так и топала туда-сюда, туда-сюда.
Сирень к ограде прильнула.
"Сгоришь, дуреха," - остерег кто-то из соседей.
"Не кликай, - огрызнулась ворчунья. - Человек-старая-женщина мертвые
деревья для себя припасала, в своем доме солнце сотворить хотела. А теперь
всё Яблоням отдала. Отогреваются, кумушки. Авось живыми будут".
Скоро снег кружиться перестал. Солнце из туч лучи спустило. Холод не
прогнало, но светом порадовало.
А дальше - хуже. Май будто наряд чужой надел: претворился коварным
октябрем, морозом задышал. То дождь ледяной, то снег мокрый, то ветер
промозглый.
Сок в волокнах стыл, да так, что к молодым веточкам доползать вовремя
не поспевал.
Отмерзали ветки. Гибли. Липа и тот сплоховал, большую ветвь потерял.
Сирень тихо плакала. Одна за другой чернели цветущие кисти. Холод, что
огонь разгулявшийся, все пожирал, оставлял за собой мертвую сушь. И конца
беде лютой не видать было.
Дубок - умница, строго слову следовал. Солнце днем ласкалось, молодежь
тут же на радостях водицу принималась тянуть. А наш - ни-ни, брал ровно
столько, чтобы сил хватило сок по всем веточками пропустить, да к ночи
затаиться.
Тех, несмышленых, мороз ночью насмерть прихватывал. Много поросли
погибло.
Дубок же только одну веточку отморозил. Пригорюнился, как наказание
принял.
"Дядя Береза, разве я не слушался тебя? Разве водой жадничал?"
"Нет, - говорю ему, - все по закону делал. Да только есть в жизни то,
что не во власти нашей изменить. Берут верх над нами и холода, и огонь, да
и люди -
случается. А ты живи и земле-матушке верь. Испытывает она, силу проверяет.
Слабых да глупых - заберет, не позволит плохой памяти множиться, а
других прочно стоять научит".
Кивали моим словам соседи, соглашались. Боль свою поглубже в корни
спрятали, хоть тяжко всем было. Ни один невредимым не остался. Самое
меньшее - листочки иссохли. А у кого и хуже - цветы да поросль погибли,
ветки отмерзли, корни застыли.
Друг за друга мы держались. Будили, коли кто в дрему впал не вовремя.
Вот только Клены мы не уберегли. Те все больше с Елями общались. А Ели,
что они о нас, лиственных, знают? Кликали мы, кликали к беднягам Кленам,
да с каждым часом слабее их ответ становился. И рады бы уж нашим советам
внять, да сил не осталось. Убил мороз юные стройные создания. Заледенил
стволы, погубил молодые корни. Настало новое утро, и не докричались мы до
Кленов.
Беда - она для всех одна. О людях помнить я не забывал. И они о нас
радели сердечно. Человек-девочка прибегала, корни Дубка мхом лесным
укрыла. Я ей спасибо сказал.
Другие люди тревожные ходили. Тепло их бурлило, что ручей в половодье: