"Тимофей Круглов. Виновны в защите Родины, или Русский " - читать интересную книгу автора

ветров" превратился в курортную зону. Как говорят туристы - здесь особенная
аура. Валерий Алексеевич, навестивший остров уже в новом веке, вздыхал про
себя: "Аура эта скоро исчезнет, растает, не выдержит сотен тысяч туристов и,
главное, бесцельности нынешнего существования островов. Раньше здесь люди
выживали. Раньше острова были форпостом, крепостью на морском пути. Теперь
не нужны крепости. Выживает теперь не самый упорный, а самый угодливый и
изворотливый. Остров великанов стал островом официантов. Ну что же? Время
такое. К тому же каждому - свое".
Но еще в 70-х здесь все было по-другому. Свои четырнадцать лет Валера
встретил обычным январским утром. Русские дети учились во вторую смену в
эстонской средней школе. Всего по одному классу - от первого до десятого. Да
и то в каждом русском классе десять - пятнадцать учеников, редко больше.
Все - дети офицеров. И делились не на гражданских и военных, а на
пограничников и ракетчиков - в зависимости от того, где служили отцы - в
погранотряде или ракетном полку ПВО. Мама работала в "Военной книге", к тому
же все знала о пристрастиях сына, и подарок ко дню рождения лежал на
письменном столе аккуратной стопкой. Толстенные "20 лет спустя" да еще три
тома "Виконта де Бражелона". И не из свежих поступлений в магазин, а 56-го
года издания. Прекрасно сохранившиеся, вкусные, упоительно толстые тома.
"Три мушкетера" из тисненной золотом серии "Библиотеки фантастики и
приключений" были прочитаны давным давно, а вот продолжения не найти было
даже в лучшей на острове гарнизонной библиотеке погранотряда. Хотя там,
казалось, было все: собрания сочинений Жюля Верна и Майн Рида, Марка Твена и
Конан Дойля, Беляева и Грина. многотомная "Библиотека пионера", и даже все
двадцать восемь томов "Антологии зарубежной фантастики".
Русская и советская классика были, конечно, и на домашних полках, и на
многочисленных книжных стеллажах у соседей снизу - тоже пограничников.
Строгая школьная "англичанка" по вечерам превращалась из Элеоноры Васильевны
в тетю Элю и занималась с Валерой дополнительно английским, который сама она
учила в Москве, а потом и в Лондоне, прожив там три года вместе с мужем,
служившим в охране советского посольства, состоявшей, как правило, из
офицеров-пограничников.
А еще был почтовый ящик, который, если сравнить с нынешним временем,
действительно был почтовым. Так славно морозным зимним утром спускаться на
первый этаж и вытягивать из ящика толстые книжки журналов, хрустящие и
почему-то кажущиеся особенно гладкими на ощупь газеты. и письма! Письма да
извещения на посылки и бандероли были самыми радостными открытиями. От
девочек и от мальчишек, от очаровательной польки из Зелены Гуры, смешно
называвшей Иванова: "Валерию!" "Здравствуй, Валерию!" - писала она, не
догадываясь, что это просто имя в адресе в дательном падеже.
Четырнадцать лет считались солидным возрастом. Ведь даже фильмы в
эстонских кинотеатрах делились не только на те, которые "до 16", но и на те,
которые "до 14 лет". Так что "Ромео и Джульетту" и "Генералы песчаных
карьеров" можно было смотреть уже семиклассникам. Впрочем, детство Иванова
на островах было вполне целомудренным. Наезжая иногда в Таллин, к другу
Аркадию, отца которого - начальника тыла отряда - перевели туда на новую
должность, Валера с удивлением замечал, что есть вещи, обыденные для
таллинских школьников, вещи и проблемы, которые в их классе мальчишки даже и
не обсуждали - как принадлежавшие какому-то другому миру. Они с Аркашкой
часто наведывались (налетали, точнее) друг к другу на каникулы; между