"Александр Круглов. Сосунок " - читать интересную книгу автора

несметное число паровозов, набрав в избытке пары, вдруг начали, облегчаясь,
стравливать их - с ликованием, упоенно, восторженно!
Ваня в момент прижался к стенке окопа, уперся подбородком в откос,
вытаращил пораженно глаза И солдат - рыжий оказался, в веснушках, с красной,
как медь, гривой волос,- завертел, завертел настороженно головой. Встав на
что-то, стал выше, выше высовываться из-под земли.
- "Катю-у-ши"! - вскричал неожиданно радостно он. Вскинул рукой. С
мгновение послушал еще.- Ванюши... У немцев... Те не так! Те, фашистские,
воют, за самые кишки берут! А наши...- Еще выше полез он из окопа.- Слушай,
слушай, как наши! "Катюши"! Ну, давай-ка, родные, давай!- И, казалось,
совсем ничего не боясь теперь, будто отныне он в безопасности, заговоренный
от осколков и пуль, вылез наружу до самого пояса.- Ну гляди, гляди теперь!-
крикнул он Ване.- Начнется сейчас!
И только Ваня успел высунуться из окопа, распялить пошире глаза,
уставясь ими туда же, куда тыкал рукой хозяин окопа, как и впрямь... Это уж
точно - началось так началось! Вот это чудо, вот это!.. Ну прямо как в
сказке: ни словом сказать, ни пером описать!
На всем, в желтых и черных дымах, еще в клочьях тумана и алых красках
зари, огромном зеленеющем поле, что охватила излукой река, там, у немцев -
по немцам!- пошел гулять, разрастаясь, сметая все на пути, огненный шквал.
Десятки, сотни разрывов, один за другим и не как-нибудь, не вразброд, а
словно надвигаясь по колоссальным невидимым шахматным клеточкам,
перепахивали позиции немцев и вдоль и поперек, вглубь и вширь, сливаясь,
казалось, в один сплошной бушующий смерч. Вот и густое, черное что-то, будто
живое шевельнулось там, где он бушевал. Всплеснулось вдруг ввысь. И пошло,
пошло растекаться. Туча уже... Огромное облако - аспидное, черное, жуткое.
Глыбы огня! Сплошная стена!
- Так, так их! Термитными лупят, термитными! - вскочил на бруствер
солдат.- Так, так, родимые! Катеньки! Опять им атаку сорвут! Опять! Ай да
"катюши"! Ура-а!
Повысовывались и из соседних окопов - головы повсюду торчат из земли.
Кто вылез по грудь. Ничего, сейчас можно: не до них теперь фрицу, самому бы
как-нибудь уцелеть. Да и можно ли выдержать, осторожничать? Нет, не
выдержать, не удержаться никак! И во все глаза, всем ликующим сердцем
глядят, не насмотрятся наши солдаты на работу "катюш".
Вот это другое дело. Ну совсем, совсем другой коленкор! Когда наши по
фашистам палят. Да еще вот так яростно, щедро, от всей души шпарят по ним.
Ну просто любо смотреть!

И вдруг рыжий взвизгнул как-то по-поросячьи; ужаленно, задрал голову
вверх.
- "Рама", "рама"! - вскричал возмущенно, встревоженно.- Мать!.. И
другие криком:
- "Рама"! "Рама"!
Иные задрали винтовки и давай в небо пулять.
И Ваня задрал туда же, вверх голову. А стрелять... Впервые в жизни, по-
настоящему, из боевого оружия... По врагу... При одном-единственном подсумке
патронов, из чужого окопа, да без приказа еще, самовольно... Нет, побоялся,
не решился Ваня стрелять. Только смотрел на то, что увидел там, в небе...
А там летел самолет. Необычный: не фюзеляж, а две тощие параллельные