"Анатолий Краснопольский. Я прошу тебя возвратиться (Повесть о военных медиках)" - читать интересную книгу автора

действительно жить двести лот. - Я не перебиваю Павла Федотовича, хотя он
делает длинные паузы, как бы вызывая меня на разговор, вслушиваюсь в его
голос, огрубевший на утреннем холоде, всматриваюсь в спокойные серые
глаза, которые он то и дело закрывает дрожащими веками. Павел Федотович
устало вздохнул. - Дотянешь до моих лет, заболеешь всеми лихорадками,
когда увидишь, как тебе на пятки наступают. Это очень больно, мил человек.
Молча новернул в корпус. Я за ним. Поднимаемся без лифта. Не переводя
дыхания, полковник указывает рукой на свой кабинет. Заходим. Постукивая
пальцами о виски, шеф смотрит на меня долгим испытывающим взглядом.
- Вы были во всем правы, - говорю я.
- Прав или пе прав, но решение принято. Операцию, эту уникальную
операцию будешь делать ты. А я буду тебе ассистировать, если ты не
возражаешь. Честь имею. - И вышел из кабинета.
Как то есть я? Что с ним произошло за эти сутки?
А может, произошло что-то со мной? С нами обоими?
Мир целый перевернулся? И шеф в ночь своего дежурства это увидел лучше
меня? Как же это - я?! Неужели вот так и наступает самый главный депь в
моей жизни?
- Поздравляю вас.
Обернулся: в углу, на фоне плаката "Эвакуация раненых в момент атомного
нападения", притаилась Ниночка.
Мы с Якубчиком ее даже не заметили. Что же ей сказать? Я ведь знал, что
это она, наша послушная, наша исполнительная Ниночка, понесла, как сорока
на хвосте, сомнения Якубчика к Анне, и та заметалась, дело дошло до
выписки Пропникова. Один сомневается и ничего не делает - понятно. Но
сомнения власть имущих иные выдают за свою работу - вот что страшно. Но
что взять с Ниночки?! Двадцать лет и пушок над губой, пушок, указывающий,
как утверждает Ангел, на ее темперамент.
Он прав в данном случае: перестаралась в послушании.
Или просто сама тогда струсила.
Я говорю:
- Решил пригласить вашу маму... У нее фронтовая смелость... Ее не зря
похвалил сам Рокоссовский.
- Зачем? - изумляется Ниночка. - Думаете, я не смогу? Я все смогу...
рядом с вами. - Девушка смутилась, ее длинный палец затрепетал, прикрывая
пушок. - Я ведь что... Я думала, она вас не любит...
И Ниночка выпорхнула за дверь. Черт знает что. Ревнует к Анис? Но я еще
сам тут ничего не понял. Но если Ниночка ревнует... Простите, а почему она
должна ревновать? Неужели те гвоздики, которые она клала по утрам в мою
пепсльшщу, чю-то значат? Глупости, ее в сторону.
Наступает самый главный депь в моей жизни. Вот что сейчас важно.
- Нет, нет, Анна, ты не сиди возле отделения с самого утра. Ты пойди в
город. Ведь такая отличная погода.
Не убивайся, не переживай, иначе ты мне все испортишь. Ты просто еще
раз посмотри мультик "Ну, цэгоди!" и разберись, чего хочет волк от
маленького бедного зайца. Хорошо? Ну вот и умница. И вытри, пожалуйста,
глаза. Неприлично все-таки, тушь побежала.
- Я должна быть здесь.
- Твой отец проснется к вечеру, придешь, напишешь записку.
- Я буду здесь, потому что вы, потому что ты там.