"Анатолий Краснопольский. Я прошу тебя возвратиться (Повесть о военных медиках)" - читать интересную книгу автора

Доктор генералу понравился, и потому тот орден выдал, вот в чем дело. А
вы, товарищ военный, как интерес имеете, то оставайтесь на ночевку.
Завтра еще походите, гляди, кого еще встретите.
- Не беспокойся, дед Федосей, гостя определим.
- Во-во. Ты, Верка, найди и молодицу, чтоб и за шею могла подержаться,
вот в чем дело.
- Что бесстыжицу несешь? - возмутилась Вера Андреевна.
Вечерело быстро. Дед Федосей так и остался за плетнем с приподнятым над
головой картузом. Мы снова шли по тесовому мостку, мимо школы. На здании
клуба вспыхнула лампочка. Сюда спешили девчата, парни.
Я вспомнил: сегодня суббота, наверное, идут на танцы.
- Знаете, - остановилась Вера Андреевна, - есть у меня одна
приятельница. Уж она-то все вспомнит точно.
"Ну а сами вы, Вера Андреевна?" - так и хотелось крикнуть.
Идем долго, на другой край поселка. Вера Андреевна здоровается с
односельчанами, те останавливаются, заметив рядом с ней меня в военной
форме. Улица сузилась, сгорбилась. По правую сторону хаты ниже дороги.
- Вот сюда бомба угодила, - тихо сказала Вера Андреевна.
В вечерних сумерках он казался большим-большим, дом с островерхим
гребнем крыши. С правого угла ее вырастал стебелек ветрячка, шелестевшего
своими лопастями, отструганными, может, такими же руками, как и Васьки и
его "расхристанного" друга.
- Совсем новый дом, - слышу я свой собственный шепот, боясь заглушить
шелест флюгера-ветрячка.
- Новый, - подтверждает Вера Андреевна. - Долго тут был пустырь, много
лет никто не строился после...
Мы молча прошли до соседней избы.
- Жалость какая, - говорит Вера Андреевна, глядя в темные окна. - С
шахты еще не пришла моя Полина Ивановна. Но мы ей сейчас записку оставим.
- Она приблизилась к почтовому ящику, укрепленному на заборе, перевернула
этот ящик кверху дпом. - Это условный знак у нас. Заметит и придет к нам.
Теперь мы шли в обратную сторону. Той же каменистой сгорбленной улицей.
Все реже встречались прохожие. Густая темень легла в долину над Нагольный.
Ю тут, то там вспыхивали лампочки, отчего поселок казался теперь больше,
чем был на самом деле днем.
- А вот здесь я живу, - неожиданно сказала Вера Андреевна и лязгнула
щеколдой калитки. Маленький двор. Белье на веревке у самого входа. - Это
хатенка моей мамы, - объясняла женщина, пока мы проопрались по темным
сеням. - А свой дом я продала тотчас, когда дочка вышла замуж.
Дочку я увидел на (ротографии под стеклом в светлои ореховой рамке.
Напряженно вытянув шею, она сидела в резном кресле с высокой спинкой,
справа стоял малыш толстяк с надутым лицом, а слева девочка, такая же
остроносая, как мать.
- У вас уже двое внуков?!
- Слава богу, - радостно ответила Вера Андреевна, - дочери минул
тридцатый год, пора уж.
- Неужели тридцатый? - зачем-то переспросил я.
Вера Андреевна разожгла печку, загудело, забилось пламя, бросая сквозь
щели в дверце пляшущие блики.
С улицы в окно постучали, раздался голос: