"Никита Красников. Альфа-версия" - читать интересную книгу автора

Берская тоже поднялась, поправила монокль и покрутила головой, разминая
шею. Позвонки захрустели. Она убрала книгу в авоську, не спеша осмотрела
винтовку, передернула затвор и зажала приклад под мышку.
Ветер примчался, зашуршал листвой. Слегка качался злой винтовки ствол.
Сверлящий лазер синеясного глаза уперся Захоевой в ее лицо плохое.
Обе старухи какое-то время стояли, глядя друг на друга, не решаясь
сделать первый ход. Разлилась и застыла чугунная тишина. Захоева нервно
прокашлялась и сплюнула вбок, не меняя напряженной позы. Берская вздохнула и
произнесла: "Прощайте, Глаша..."
...оборвалось и загремело. Она бежала боком, стреляя от бедра, впихивая
рывки затвора в просветы между секундами. Осколки тишины с грохотом лупили в
голубой кафель небес. Захоева, ослепительно визжа, приближалась к ней
взрывными зигзагами, ее чудовищный револьвер плевался пулями, как автомат.
Старухи одновременно прыгнули, Берская упала назад, на спину, и, скользя по
траве, продолжала перекидывать затвор и стрелять в Захоеву, которая летела к
ней, распластавшись по воздуху, с гавкающим наганом в вытянутой руке. Пули
чавкали в землю у самого уха. У Захоевой из плеча выплеснули брызги, она
шлепнулась на живот, они обе тут же синхронно крутанулись в разные стороны и
вскочили на колени, нацеливая стволами. Берская чувствовала, что не
успевает, недокручивает, ее винтовка бороздила вязкий воздух на пути к цели,
а рука уборщицы уже указывала ей в лицо черным пистолетом... И щелкнул
пустой барабан. Этот звук, практически неслышный сквозь визг и грохот,
показался Берской громче взрыва. Она докрутила и дернула курок, освобождая
смертоносную пулю.
Эхо укатилось в овраг; Захоева перестала визжать, ее лицо осветилось
удивленной улыбкой. Оружие выпало из рук. Она осела на траву и задумалась о
смерти. На грязную щеку выбежала неожиданная слеза, как-то сразу
облагородившая преступные черты. Берская пожирала противницу глазом, хрипло
дыша, вся в росинах пота, ее цементное лицо было страшно. В кустах снова
гукнула птица. У Захоевой на животе тряпки набухли кровью, другая красная
рана сочилась на левом плече. Мокрые пятна в каком-то неровном темпе
расплывались по одежде. Она все продолжала сидеть и улыбаться.
Берская с трудом поднялась, опираясь на винтовку. Подступила тошнота,
колени задрожали. Она повернулась и не оглядываясь побрела к тропинке, к
лежащему у обочины велосипеду. Никак не получалось отдышаться. Мысли
шелестели в голове без всякого порядка. Солнце спряталось в какие-то липкие
тучи, к вечеру мог очень просто собраться дождь. Берская на ходу медленно
заправила за плечо нелепую винтовку. Сознание глупо хлопало глазами, как
изможденный ишак на пыльной дороге, умудрившийся как-то дотянуться и сожрать
морковку. Было совершенно неясно, куда дальше жить. То есть сейчас нужно
ехать назад на станцию, забрать у Алены пакет. А потом?
Берская подняла звякнувший велосипед. Седло было твердым и холодным,
как валун. Очень не хотелось усаживаться на него разбитым задом и опять
дребезжать куда-то по жестким кочкам. Какого черта нужно было назначать
встречу так далеко? И вообще, какого черта... На миг она почувствовала
каменную усталость и как бы увидела себя со стороны - этакая несчастная
больная старуха, очень одинокая, запутавшаяся в гигантской паутине чужих
ошибок.
А ветер кружил, как пес, дергал ее за платье. Качалась поверхность
трав, плыл над полями свет. И жил в голове вопрос, жилистый, как проклятье: