"Александр Александрович Крон. Бессонница (Роман)" - читать интересную книгу автора

Все эти тревожные мысли накладываются на мой и без того подточенный
бессонницей рабочий аппарат, выработанная годами привычка к
сосредоточенности мне полностью изменяет, я порчу три листа бумаги подряд и
наконец, отчаявшись, закрываю рукопись и ставлю на радиолу любимую
пластинку.
К вечеру появляется мой ангел-хранитель. Евгения Ильинична - женщина
грузная, но я никогда не слышу ее шагов, об ее появлении я узнаю по щелканию
замка в по тому, как радостно оживляется Мамаду. Она потихоньку возится на
кухне, и только переделав все дела, стучится ко мне, чтоб прибрать в
комнате, а меня выгнать на прогулку. Затем я возвращаюсь, выпускаю Мамаду из
клетки, и мы с Евгенией Ильиничной садимся пить чай. Картинка идиллическая,
в стиле старых голландских мастеров. Евгения Ильинична женщина совершенно
необразованная, но природного ума и такта у нее хватило бы на дюжину
докторов наук, разговаривать с ней одно удовольствие. Самое удивительное,
что в свои семьдесят лет она начисто лишена возрастного консерватизма. У нее
есть свои сложившиеся взгляды и привычки, но в отличие от большинства старых
людей она легко допускает, что можно жить, поступать и смотреть на вещи
иначе. Знаю, она не одобряет моего холостяцкого существования и огорчается,
что у меня нет детей, но тактично помалкивает. Если она со мной не согласна
или чего-то не понимает, то обычно не спорит, а только улыбается или
говорит: "Ваше дело, у вас своя голова". Голову мою она оценивает высоко,
хотя вряд ли понимает, чем я занимаюсь. Упряма она только в одном: любит
покушать и ей кажется, что я морю себя голодом. Мою диету она скрепя сердце
приняла, но я всегда настороже: "Тетя Евгеша, суп опять на мясном бульоне?"
Лгать Евгения Ильинична не умеет и обиженно молчит, но не выдерживает моего
взгляда и взрывается: "Гос-споди, ну совсем чуточку... Что ж воду-то
хлебать?" Есть у нее и другой пунктик: она знает, что я доктор, а доктора,
по ее понятиям, на то и существуют, чтоб лечить людей. Никакие мои
разъяснения, что я биолог, а не врач, не производят на тетю Евгешу никакого
впечатления. Но все это мелочи. Самый факт, что у меня есть свой
ангел-хранитель, по нынешним временам есть величайшее благо, а наши тихие
беседы за чаем для меня не только интересны, но и поучительны. От Бальзака
пошло выражение "физиология общественной жизни". Кругозор у тети Евгеши
поуже, чем у Бальзака, но если б существовала такая дисциплина "физиология
быта", то Евгения Ильинична могла бы быть профессором.
В одиннадцать Евгения Ильинична уходит. Она живет рядом, в том самом
полудеревенском доме, что виден из окна. Там же живут ее взрослые сыновья,
невестки и внуки. Старший сын - шофер такси, младший - механик на заводе,
оба неплохо зарабатывают и сердятся на мать, зачем она ходит на работу,
работы и дома хватает. Но тетя Евгеша цепко держится за свою скромную
лифтерскую должность, она предпочитает иметь собственные деньги и тратить их
по своему разумению. К тому же она ценит свою независимость и не хочет,
чтобы ею помыкали невестки. После ухода Евгении Ильиничны я стелю себе
постель, но надежды на сон у меня мало. Думаю я, конечно, о Бете. И не
только о постигшем ее горе, что естественно, но и о том, что теперь она
свободна... Мысль это стыдная, и я гоню ее.


IV. Бета