"Александр Александрович Крон. Бессонница (Роман)" - читать интересную книгу автора

общие воспоминания и своеобразно преломленное у каждого чувство
благодарности. Для того, чтоб понять наши непростые отношения, нужно
мысленно перенестись в сравнительно недавнее, но густо насыщенное событиями
прошлое, что я и сделаю при случае. А пока я читаю некролог. Некролог как
некролог, написан опытной рукой. Самоотверженный. Скромный и отзывчивый.
Правительство высоко оценило заслуги покойного. Орденов действительно много.
- Правительство невысоко оценило заслуги покойного, наградив его всего
лишь... - произношу я вслух.
Сергей Николаевич, закончивший к этому моменту обход моих владений,
вздрагивает и принужденно смеется:
- Хулиган. Не зря тебя из генералов поперли... - Затем вздыхает: - Вот
так-то, дорогой.
Фраза для постороннего уха бессодержательная, но я улавливаю за ней
значительный подтекст - здесь и скорбь (совершенно искренняя), и высокая
оценка качеств покойного, и констатация сложности возникающих проблем, и
даже намек на бренность всего сущего и неисповедимость каких-то там путей,
намек, который он может себе позволить лишь в таком завуалированном виде.
Обменявшись несколькими столь же содержательными репликами, мы вступаем в
следующую фазу.
- Ну-с, так какие же прогнозы?
Ага, вот в чем дело! Обычно Сергей Николаевич гораздо осведомленнее
меня во всем, что касается назначений и перемещений. Его прогнозы сбываются
гораздо чаще моих. Но сегодня он явно растерян и не только не пытается меня
просвещать, но почему-то подозревает, что я знаю больше. Нехорошо, конечно,
но мне хочется его подразнить, и я вяло говорю:
- Какие тебе еще прогнозы? Есть Вице.
Вице, (он же Аксакал, он же мосье Трипе) - одно из прозвищ заместителя
Успенского по науке Петра Петровича Полонского. Кто-то донес, что жена Петра
Петровича Зоя Романовна, говоря о муже, называет его не замом, а
вице-дирэктором (через э). Это всех позабавило, и кличка прилипла.
Алмазов смотрит на меня округлившимися от возмущения глазами. Сквозь
стекла очков они кажутся выскочившими из орбит. Наконец он издает звук,
долженствующий изображать глубокое презрение. И только выдержав новую паузу,
говорит:
- Ты что - серьезно?
Презрение презрением, но от него недалеко до испуга. Природу испуга я
отлично понимаю. Сергей Николаевич - полезный работник и у него есть все
шансы сохранить свое место за исключением того маловероятного, впрочем,
случая, если директором станет Петр Петрович. Казалось бы, их должна
объединять безоговорочная, не подверженная сомнениям и колебаниям
преданность шефу, но похоже, что именно она их разъединяет. Каждый из них
считает себя истинным заместителем Успенского, не понимая, что Паша никогда
бы не потерпел рядом с собой настоящего заместителя, то есть человека,
способного принимать решения, ему нужны были помощники, освобождавшие его от
нелюбимых занятий, он не любил подписывать денежные документы - и ему нужен
был Алмазов, делавший это с упоением, он не любил церемониала - и ценил
Петра Петровича за то, что Вице с его представительной внешностью и громким
тусклым голосом как никто умел предлагать повестку и состав президиума,
следить за регламентом и зачитывать проекты решений. За это Успенский готов
был именовать своих сподручных заместителями и платить им дороже, чем