"Александр Александрович Крон. Бессонница (Роман)" - читать интересную книгу автора

отношения, но, на мой взгляд, научная работа требует систематического труда
и даже некоторого педантизма. Алешка - типичный халдей (мужской род от слова
"халда"), щедрый, бесцеремонный, шумный, беспорядочно увлекающийся, верный и
ненадежный. Студентом он смахивал на бурсака и остался таким и в Институте.
Любимое слово Алешки - "фешенебельный". Слово это он произносит с
непередаваемо фатовской интонацией, вставляя после первого слога фыркающий
смешок, трудно понять - презрительный или восторженный. Алешка и
фешенебельность - взаимно аннигилирующие понятия, о чем свидетельствует
следующий эпизод. Уже в институтские времена он неожиданно для всех и для
себя самого влюбился в нашу первую красавицу Милочку Федорову, и Милочка,
очень хотевшая выйти замуж, назначила ему свидание. По этому случаю Алешка
надел свою лучшую рубашку из искусственного шелка. Рубашка была роскошная и
дорогая, но стирал и гладил ее он сам, отчего воротничок сразу скукожился и
потерял всякую форму. Но все решила пуговица. Взамен потерявшейся шейной
пуговицы Алешка впопыхах пришил другую - белую полотняную, такие пуговицы
изготовлялись специально для кальсон. Увидев эту пуговицу, Милочка зашлась
от смеха, а, как справедливо заметил Стендаль, смех убивает зарождающуюся
страсть.
В особняк на Девичке нас с Алешкой загнала голодуха. Мы учились на
первом курсе, и стипендии нам не хватало даже на еду. А у нас были и другие
потребности, мы ходили на дешевые места к Мейерхольду и в Третью студию и
любили рыться в книжных развалах у Китайгородской стены. Одноразовое питание
в студенческой столовой явно не возмещало затрачиваемых калорий, и через
несколько месяцев такой жизни мы стали ходить пошатываясь и дремать на
семинарах. Бесконечно это продолжаться не могло, и однажды, выходя из
пропитанного капустными миазмами двора, где помещалась столовка, на булыжные
просторы Малой Бронной, Алешка заговорил об этом напрямик.
- Лешенька, - сказал он, как всегда мыча и похохатывая, - если мы с
тобой и дальше будем столоваться в этом фе(ха!)шенебельном заведении, то
непременно околеем. Может быть, ты при своем субтильном сложении и
продержишься до конца семестра, но за себя я не ручаюсь. В мещанском городе
Раненбурге, откуда я веду свой род, меня приучили к мясной пище. Я
непоправимо развращен.
- Лешенька, - сказал я (мы оба были Лешки, хотя я Олег, а он
Алексей). - Что ты предлагаешь? Я знаю только два пути к улучшению нашего
благосостояния - тяжелый физический труд и самое низкое попрошайничество. И
то и другое испробовано.
- Я предлагаю третий путь.
- Например?
- У меня есть на примете одна собачка...
- Ты предлагаешь ее съесть?
- Не остри. Съесть, но не в буквальном смысле. Я предлагаю отвести ее в
одно родственное медицине учреждение и получить за нее обусловленную плату.
- Лешечка, - сказал я, подумав. - Что-то не по душе мне это
предприятие.
- Конечно, занятие не слишком фешенебельное. А какой выход? Вы весьма
тонко изволили заметить: платят за труд или за позор. Я предлагаю золотую
середину. Кстати, собаку тебе ловить не придется, собака уже третий день
содержится у моей квартирной хозяйки, и я кормлю этого пса из собственных
средств...