"В.Д.Королюк. Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв.(1964) " - читать интересную книгу автора

постоянное противопоставление поляков и чехов, русских и поляков в первых
исторических трудах польского и чешского происхождения. Речь идет о хрониках
так называемого Галла Анонима61 и Козьмы Пражского62.
Правда, все три названных источника возникли в начале XII в., но это,
по-видимому, не меняет сколько-нибудь существенно сути дела. При сложности и
длительности процессов консолидации средневековых народностей не будет
большим риском пользоваться данными начала XII в. для характеристики явлений
XI столетия.
К сожалению, состояние источников таково, что на их основании нет
абсолютно никакой возможности даже попытаться сколько-нибудь полно
охарактеризовать культурные связи Руси, Польши и Чехии рассматриваемого
времени. Сведения, извлекаемые из них, позволяют лишь положительно решать
вопрос о самом факте рус-ско-чешско-польского культурного общения.
Анализ русского летописания свидетельствует как будто бы, что русским
летописцам были доступны некоторые памятники не только южнославянского, но и
западнославянского происхождения63. Более того, в русской летописи могли
отражаться и отдельные красочные сюжеты из западнославянской устной
традиции, проникавшей на Русь и бытовавшей в древнерусском обществе64.
Династические браки, заключавшиеся между представителами правящих родов -
Рюриковичами, Пшемыслови-чами и Пястами,- тоже, конечно, способствовали
развитию культурных связей между Русью и западнославянскими странами,
помогали им лучше понимать друг друга, точнее разбираться в существе
политических явлений, происходивших у соседей. Прямым свидетельством этого
являются некоторые важные сведения о внутриполитическом развитии Польши
конца правления Болеслава Храброго, попавшие, со слов польской княжны -
супруги Изяслава Ярославича65, не только в летопись в житийную литературу67
Само собой разумеется, что в том же направлении должны были действовать
и довольно частые посольства, которыми обменивались между собой Русь, Польша
и Чехия.
Воины, знатные и даже духовные лица, оказавшиеся в плену, даже в том
случае, если позднее им удавалось так или иначе освободиться, может быть,
еще в большей мере, чем браки и посольства, содействовали культурному
общению, росту знаний друг о друге в соседних странах. Да это и
неудивительно, если учесть, что, попадая к своим славянским соседям, пленный
оказывался в весьма близких для него условиях материальной жизни и быта,
сталкивался с людьми, говорившими на близких ему языках. Об обычае "сажать
пленных на землю" рассказывается в нашей летописи. После похода 1031 г.
Ярослав "посадил" захваченных им пленных поляков на реке Роси, где уже в
следующем году началось сооружение оборонительных городов68. Аналогичным
образом поступал с русскими пленными и Болеслав Храбрый69, который, покидая
в 1018 г. Киев, захватил с собой не только большое число рядовых воинов и
других лиц, но и бояр Ярослава, его сестер и даже духовных70. Судя
по рассказу о Моисее Угрине71, браки между пленными и победителями не
представлялись чем-то абсолютно немыслимым, хотя плен и являлся тогда,
согласно обычному праву, важнейшим источником рабства. Очевидно, только
часть из русских пленников Болеслава (в числе 800 человек) сумела
впоследствии, благодаря князю Ярославу, вернуться на родину72, иные умерли в
плену, другие могли даже поступить на польскую службу. В том, что последнее
предположение не является чисто умозрительным, свидетельствует весьма
любопытный археологический памятник. В Польше, в расположенном недалеко от