"Н.А.Кривошеина. Четыре трети нашей жизни (мемуары)" - читать интересную книгу автора

волчьим аппетитом казалось, что французская Madame на них экономит и не дает
им обычного борща с жирком и добрым куском говядины!
Что было с отцом в летние месяцы ? Очевидно, что он ездил домой в
Долгушку, пока там в одну ночь и в течение получаса не сгорел милый старый
дом. В каком году был этот пожар, не знаю, знаю только, что горело ночью, и
с трудом удалось всем спастись, даже выбрасываясь из окон... Все семейное
добро, все семейные реликвии на чердаке тоже, конечно, безвозвратно погибли.
Когда отец был уже постарше, он ездил летом в имение к любимой им тетушке
Эмилии Виссарионовне Волковой. У нас дома был прекрасный дагерротип, на
котором изображена была Эмилия Виссарионовна, маленькая, худенькая,
причесанная на пробор, в платье с легким кринолином -- снято было еще в ее
молодости. Отец мне часто говорил, что я поразительно похожа на эту тетушку,
про которую он много вспоминал всяких историй.
Окончив корпус, отец решительно заявил директору корпуса, что никуда по
военной линии не пойдет, а сейчас же подает прошение о принятии его в
Петербургский Горный Институт. Директор корпуса, искренно привязанный к
моему отцу, чуть не заболел от горя -- самый блестящий воспитанник,
окончивший корпус первым в своем выпуске и имевший поэтому право первым
выбрать себе любую вакансию, и лучшую из всех предоставленных корпусу, --
отказывается от военной карьеры навсегда, порывает с давней традицией
комаровской семьи, и вообще делает что-то совсем непонятное и будет
просто... штафиркой!
Но отец мой никакой склонности к военной службе не имел, и один из
первых в своей среде понял, что будущее в России, как и всюду, за новой для
страны тяжелой промышленностью, за новой техникой. Он жил студентом в
Петербурге очень недурно (старший брат давал ему в месяц целых 75 рублей,
что тогда было более чем достаточно), появились новые друзья -- из них
сейчас помню только фамилию Горяинова; был он в близких отношениях в этот
период и с двоюродным братом Владимиром Леонтьевичем Комаровым.
Оба эти друга через несколько лет исчезли, и вполне окончательно, из
жизни моего отца -- Горяинов по каким-то чисто личным причинам (и о нем отец
частенько вспоминал), а В.Л. Комаров -- ввиду полного расхождения их
политических взглядов. В.Л. Комаров стал потом ученым-ботаником, сделал
после Октябрьской революции то что называется "карьеру" и позднее, в течение
12 лет, был президентом Академии Наук. Это был не только убежденный марксист
(?) , но и поклонник Сталина, которому он где мог и когда мог курил фимиам
похвал.
Его имя отец никогда не упоминал, и только вернувшись в Советский Союз
в 1948 г., я -- уже там -- узнала и поняла, что пресловутый президент
Академии является моим двоюродным дядюшкой!
Будучи студентом, мой отец, как и все студенты тогда, ездил "на
практику". Однажды он попал на Урал с двумя другими горняками; они жили у
хозяйки, которая никакой платы за комнату с них не брала -- зато каждое
воскресенье бедные студенты сидели и лепили ей пельмени на всю неделю,
что-то около двух тысяч пельменей.
Ездил мой отец, будучи еще студентом, и за границу, в Бельгию и во
Францию; он хорошо говорил по-французски и недурно по-немецки. Немцев
недолюбливал и посмеивался над их торжественностью и помпезностью, а Францию
обожал : ему все во Франции с юных лет было по душе, даже протертые супы,
которые так не любил в Дворянском Пансионе в Москве.