"Феликс Кривин. Упрагор, или Сказание о Калашникове (Авт.сб. "Хвост павлина")" - читать интересную книгу автора

пересказывала Маргоша, коротая рабочий день. За дочерью не то декабриста,
не то народовольца ухаживал тайный агент охранки. Ему было дано задание
ухаживать, и он ухаживал. Потом было дано задание жениться, и он женился.
Тестя - декабриста или народовольца - он сразу стал называть папенькой.
Потому что у него было задание так его называть. И дети, которые родились
от этого брака, унаследовали фамилию не декабриста, не народовольца, а
агента охранки.
Жуткий роман. Слава богу, что исторический.
В связи с этим Калашников подумал, что милиционер Вадик заброшен к
Масеньке со специальным заданием, но оказалось, что у него по службе
неприятности. И в личной жизни. Теперь он женится на Масеньке, чтоб меньше
горевать? Но Масенька отвергла такую возможность. Потому что Масенька
любит совсем другого человека (уж не Калашникова ли?). А у милиционера
просто горе. Масенька это сразу заметила, еще тогда, когда он пришел
описывать их имущество.
"Чье имущество?"
"Наше. У нас, вы знаете, описали имущество. Он зашел описывать, а сам
такой грустный... Я ему что-то сказала, не помню что... Вот он и стал
заходить. Ему сейчас очень плохо".
"У него тоже описали имущество?"
"У него не описали. Это он описал. Но от этого ему не легче".



10

Была глубокая ночь, когда Калашников опять оказался у киоска Веры
Павловны. Михайлюк топтался у киоска, и вид у него был какой-то
растерянный и расстроенный. Он сказал, что видел своего брата. Брата,
которого давно нет в живых.
"Вы видели мертвого брата?"
Нет, не мертвого. Дарий Павлович видел след живого брата. У следа был
жалкий вид: видно, подошву пришлось подвязывать тряпочкой. Никто, кроме
Мария, не мог оставить такой след в таком месте.
Сам Дарий Павлович впервые оказался в этих местах. Прежде он все
путешествовал по своей жизни, а теперь ушел дальше, еще до себя, И
убедился, что они не воевали между собой: Дарий потому, что Марий еще при
нем не родился, а Марий потому, что с мертвыми не хотел воевать. Хотя
некоторые любят воевать с мертвыми: дождутся, когда человек умрет, а потом
начинают военные действия.
Вспомните Навуходоносора. Пока он был жив, все эти навуходоносители
вертелись у него около уха, а как не стало Навуходоносора, тут и
вспомнили: и такой он был, и сякой! Да, конечно, он был и такой, и сякой,
и даже гораздо хуже, но разве у нас нет живых Навуходоносоров? Ну, пусть
еще не полных, а каких-нибудь навуходо? Или еще только навухо? Так что же,
ждать когда он станет полным Навуходоносором? Почему бы уже сейчас не
сказать ему всю правду?
И тут Дарий Павлович увидел след своего брата. След был рваный,
разбитый, - видно, досталось брату Марию не в тех, древних, а в наших,
недавних временах. Вон в какое далекое прошлое он забежал, чтоб только