"Александр Кривицкий. Тень друга; Ветер на перекрестке" - читать интересную книгу авторамогучего ориентира куда-нибудь в более скромное место. Желание это вскоре
осуществилось. Наши эмоции не сыграли тут никакой роли. Просто все редакции газет эвакуировались из Москвы вместе со своими полиграфическими базами. В Москве оставались оперативные группы крупных газет, и почти все они объединились под крышей "Правды". В "Красной звезде" оставалось десять - двенадцать человек, а на их долю пришелся целый этаж. В моем распоряжении оказались три проходные комнаты. В первой - стол, за которым я работал. Во второй - "вещевой склад". В третьей - обитый коричневой кожей изрядно просиженный диван. Вот в эту третью комнату мы с Павленко перетащили такой же диван из первой и стали жить вместе. На "новоселье" Павленко рассказывал: - Встречаю Михаила Голодного: "Петя, ты вынесешь меня с поля боя? Я поеду с тобой на фронт". Я говорю: "Чудак ты, Миша, я сам ищу, кто бы меня вынес". Мы чокнулись и дали клятву вынести друг друга отовсюду, откуда это будет необходимо. А поле боя было совсем рядом. И расстояние до него все сокращалось - сначала до полутора часов езды на редакционной "эмке", потом - до часа, а затем - и до сорока пяти - тридцати минут. 3 Я вернулся в свою комнату и немедленно рассказал Павленко о беседе с редактором, если этим словом можно охарактеризовать дуэль, в которой один буфетчицы для пополнения витаминозной закуски и спрятанной в карман. Мой рассказ был оснащен иронией, сарказмом. Я брал реванш за дисциплинку в кабинете у дивизионного. К моему удивлению, Павленко не посочувствовал мне, не поддержал, а молчал, как те сонные музы, у которых по приказу редактора я должен был развязать языки. - Неужели ты считаешь, что он прав? - тревожно спросил я. - Почему ты ничего не говоришь? - Видишь ли, дитя мое, - сказал серьезно Павленко, - может быть, он и прав. - И глаза его вдруг странно блеснули. Чертик проскакал на одной ножке в зрачке и исчез. - Неужели ты?.. - воскликнул я, не веря своей догадке, но тут же был повержен вместе с ной. - Ты что - с ума сошел? И не заикайся об этом, - повторил он свою старую остроту, вполне точно фиксирующую одну особенность моих речевых усилий. - А почему бы нет! - Я уцепился за эту возможность, как за колесо фортуны. - В самом деле, почему бы тебе не написать повесть? Поедешь в Горький. Ты уже много видел, побывал в переделках, сидел на Северо-Западном. Кто же, если не ты? Павленко медленно расстегивал кобуру пистолета. - Расстрел на месте, если полезешь с моей кандидатурой к редактору. Пусть пишет Симонов - он все умеет. - Симонов - оперативный корреспондент. Редактор не согласится отзывать его во второй эшелон. |
|
|