"Александр Кривицкий. Тень друга; Ветер на перекрестке" - читать интересную книгу авторане создано в этом смысле. Это и понятно, - витийствовал я, обретая понемногу
спокойствие, - в громе пушек растворяется, так сказать, слабый голос муз... - Ну вот что, - хмуро перебил редактор, - как там у союзников, я не знаю. Зачем нам нужны их музы? Пусть открывают скорее второй фронт. Их музы могут молчать, а наши должны говорить. Понятно? - Понятно! - сказал я так же машинально, как и плачевное "не могу знать". - Ну вот, значит, и займитесь этим делом. Последняя реплика переводила весь разговор из теоретической сферы в область железной практики, и я, подавленный, вышел из кабинета. Может, все и обошлось бы. Теперь же положение становилось угрожающим. Редактор был не из тех людей, кто забывал свои приказания, какими бы фантастическими они ни казались тем, кто их получал... 2 Кто-то заметил: старый солдат, о чем бы он ни говорил, всегда сведет речь на войну. И это, наверное, не только оттого, что война оставляет неизгладимые шрамы в душе и на теле. С тех пор как военная служба перестала быть пожизненной, а так было, скажем, во времена наполеоновских или суворовских битв, когда новобранец старился в армии и рядовые гренадеры не уступали возрастом и сединами генералам, с тех пор война - удел молодых, и, говоря о ней, люди вспоминают свою молодость. В сорок первом году Петр Андреевич Павленко уже не был молод, я еще только подходил к третьему десятку. Разницу в годах Павленко Мы знали друг друга и раньше, познакомились в дни войны с белофиннами. Но стали дружить позже. В октябре сорок первого корреспондент "Красной звезды" Павленко вернулся с Северо-Западного фронта в Москву и поселился в моих редакционных "апартаментах". К тому сроку редакция "Красной звезды", где я был начальником отдела литературы и искусства, уже дважды сменила адрес. Сначала мы жили в нашем старом, источенном древесным жучком особняке, в глубине просторного двора на уютной улице Чехова. Потом нелегкая понесла нас в крыло здания театра Красной Армии, что на площади Коммуны. В заботах о безопасности центральной военной газеты определено ей было это местожительство, а при том упущена из виду конфигурация театра. Он выстроен, как известно, в форме пятиконечной звезды, для чего пришлось нарубить внутри здания множество неудобных переходов, остроугольных тупиков, трехстенных каморок. К сожалению, архитектурный замысел никак не поддавался оценке с земли. Звезда была видна только с неба, с воздуха. И эта особенность здания не веселила воображения. На картах Москвы, извлеченных из планшетов сбитых летчиков рейха, театр Красной Армии был отмечен аккуратным крестиком и фигурировал как один из точных ориентиров для бомбометания. Его закамуфлировали театральные художники, но их искусство могло ввести в заблуждение опять-таки пешехода, наблюдение с воздуха показывало не вишневый сад, но все ту же звезду. Так что своей сохранностью здание обязано, как я думаю, скорее нашим зенитчикам, чем декораторам. Мы понимали все это уже тогда и не чаяли выбраться из-под такого |
|
|