"Александр Кривицкий. Тень друга; Ветер на перекрестке" - читать интересную книгу авторавоенных традиций состоит в том, что он судит о них с классовых, партийных
позиций, поддерживая в них то, что идет от народной основы, что составляет нетленный фундамент патриотизма, и осуждает то, что порождено узостью кастовых интересов правящих классов дореволюционной России. Автор вводит в научный обиход много малоизвестных фактов из истории русской армии, делает интересные, принципиальные, обоснованные выводы, обобщает с позиций марксизма-ленинизма свои наблюдения, что ставит его темпераментно написанную книгу в ряд ценных оригинальных трудов. На историческом материале Александр Кривицкий написал произведение очень современное, актуальное и выразительное. При этом исторические его концепции верны и глубоки, гипотезы и догадки обоснованны. "Тень друга, или Ночные чтения сорок первого года" - большая удача автора. Повесть принадлежит к тому разряду военно-патриотических произведений, которым суждена долгая жизнь в общении с читателем. П. ЖИЛИН, генерал-лейтенант, член-корреспондент Академии наук СССР ПРИКАЗ ПО МУЗАМ, ИЛИ ВЕЧЕРА В РЕДАКЦИИ БЛИЗ ФРОНТА - Почему наши писатели не пишут крупных вещей? - недовольно спросил редактор, читая гранки уже не помню чьего очерка, предложенного мной для очередного номера газеты. - Каких крупных? - Таких! - И редактор развел руками тем манером, каким рыболов показывает мифический размер выловленной щуки. - Вы имеете в виду рассказы? - Я имею в виду повести, романы, - ответил редактор, и расстояние между его руками еще более увеличилось. Он раскинул их так широко, будто добровольно готовился к распятию. - Не могу знать! - с машинальной молодцеватостью ответил я, пораженный позой дивизионного комиссара. - Вы мне отвечаете, как хитрый ефрейтор, - вскипел редактор. - Говорите по существу. - Почему нет романов? - тут уж развел руками я. - Но ведь идет война. - Ну и что же? Парировать такую реплику - нелегкое дело. Порывшись в памяти, я извлек из нее нечто классическое и был уверен в неотразимости своего ответа. - Когда говорят пушки - музы молчат. - Почему это они молчат? Где они молчат? - деловито осведомился редактор. - Да так, вообще, - растерянно промямлил я, - молчат. По крайней мере, так было до сих пор. Молчат. Вот у союзников, по-моему, тоже ничего крупного |
|
|