"Александр Кривицкий. Тень друга; Ветер на перекрестке" - читать интересную книгу автора

На Бородинском поле звуки пехотного боя и топот кавалерии уже покрывал
непрерывный артиллерийский гул. Стволы батареи Раевского раскалялись
докрасна. Сколько французских пушек обрушилось на Семеновские флеши?
Кажется, триста или даже четыреста - надо посмотреть в книге Левицкого.

Нет, героев не сбить на колени,
Во весь рост они стали окрест,
Чтоб остался в сердцах поколений
Дубосекова темный разъезд.

Это уже о наших днях, о том, что было рядом, совсем недалеко от здания,
где сейчас читает Тихонов.
Там, у Дубосекова, да и повсюду на рубежах Подмосковья гремел ад.
Бушевало взаимодействие всех родов войск. Но умолкал грохот самолетов,
танков, артиллерийских систем. Полыхал минометный огонь - снова и снова
раздавалось коварное бульканье, будто кто-то льет жидкость из полной
бутылки, потом протяжный шорох, словно волочится траурное покрывало по
снегу, превращая его в черное месиво, и, наконец, звук смертельного хлопка.

Смерть удивленно их уносит:
Таких не видела она.

Я слышу в стихах продолжение жизни и резко, отчетливо сознаю: они
вернутся в жизнь. И возглас политрука Клочкова: "Велика Россия, да отступать
некуда - позади Москва". И предсмертные слова Натарова, которые слышал я в
госпитале... И мои первые строки о двадцати восьми. Не пропадут, не исчезнут
в забвении, а вернутся в жизнь, пойдут в бой и будут звучать долгим эхом
великого подвига. Я верил: так будет!

Пока все в поле в сизом дыме,
Раскрой страницы книги старой
И гвардию большевиков
Сравни с гвардейцами иными.
Увидишь синие каре
Наполеоновой пехоты.
Где офицеры в серебре,
В медвежьих шапках гибнут роты.
Ваграм с убийственным огнем,
И Лейпциг - день железной лавы,
И Ватерлоо в резне кровавой, -
Вам не сравниться с этим днем
Гвардейской русской вашей славы!
Переверни еще листы,
Увидишь Торрес-Ведрас ты,
Красномундирные колонны
И с пиренейской высоты
Солдат бывалых Веллингтона...
И в битвах на вершинах горных
Унылых берсальер Кадорны.
...И Гинденбурга гренадер