"Елена Криштоф. Сто рассказов о Крыме " - читать интересную книгу автора

сестра уж отдана была могучей и быстроногой Деве в жертву". Теперь кровь
другого рода должна смочить алтарь...
Спорят друзья, кому умереть, а жрица между тем диктует текст послания:
"Сын Агамемнона, Орест! Тебе шлет свой привет закланная в Авлиде твоя сестра
Ифигения. Здесь она живет - у вас слывет погибшей..."
"Стой, где она, вернулась из могилы?" - раздается не то горестный, не
то радостный крик у врат страшного храма, а дальше все идет благополучно:
брат узнает сестру, сестра - брата. Выясняется также, что Пилад не только
друг, но и родственник - муж любимой сестры, Электры. Рискуя жизнью,
Ифигения теперь решается спасти обоих и сама хочет вернуться в Грецию на их
корабле, не считаясь с гневом богов. Смуглая, худая, уже не молодая женщина,
присужденная без вины к вечному изгнанию, только что убедилась: смертные
могут оказаться куда величественнее в своих душевных порывах, чем
всемогущие, но суетные боги; и она восстала против них...
Легенда еще тянется, рассказывая о том, что и на богов подействовало
людское благородство: они смягчились, помогли...
Но мы оставим легенду. Вспомним лучше о том, сколько раз великие
писатели возвращались к этой истории, чтоб на ее примере показать тяжесть
изгнания, самоотверженность дружбы. Кроме Еврипида, драму "Ифигения в
Тавриде" написал Гете, над этим же сюжетом начинала работу Леся Украинка.
Пушкин в одном из посланий к Чаадаеву после поездки в Крым воскликнул: "Я
верю, здесь был грозный храм, где крови жаждущим богам дымились
жертвоприношенья". Позднее поэт еще раз возвращался к именам, с лицейских
лет ставшим для него символом дружбы: "Воображенью край священный: с Атридом
спорил там Пилад", - писал он в "Путешествии Онегина", отправляя своего
героя в те края, которые сам уже не надеялся больше увидеть...

Гикия - гражданка Херсонеса

Вторая история, которую я хочу рассказать, тоже родила легенду, и
легенда дошла до наших дней. Гикия, героиня этой истории, была дочерью
первого архонта города Херсонеса, то есть, очевидно, самой богатой и знатной
девушкой в нем. А город гордился своей красотой, своими храмами и улицами,
раскинувшимися над одной из ультрамариновых бухт Гераклейского полуострова.
Но больше всего он гордился свободой и независимостью. До наших дней дошла
присяга граждан Херсонеса. Читая ее, мы как бы слышим дальний голос над
главной площадью:
"Клянусь Зевсом, Геей, Гелиосом, Девой, богами и богинями олимпийскими
героями, владеющими городом, территорией и укрепленными пунктами
херсонеситов...
Я буду единомышлен о спасении и свободе государства и граждан и не
предам Херсонеса, Керкинитиды, Прекрасной Гавани...
Я буду врагом замышляющему и предающему...
Я буду служить народу..."
Много еще громких и прекрасных слов было в этой клятве, но вот как
однажды пришлось перейти от слов к делу. Херсонес, тогда управляемый своими
архонтами, привычно соперничал с могучим Боспорским царством, свободно
разместившимся на месте нынешней Керчи и ее окрестностей. И был это первый
век до нашей эры.
Вот такие же стены, как те, что и сейчас еще стоят мощно и тяжело в