"Джидду Кришнамурти. Беседы в Париже" - читать интересную книгу автора

зрения успеха. И он всегда что-то преследует, или что-то преследует его. Его
тень - это его собственная скорбь. Что бы он ни делал, он всегда останется
мелочным.
Его действие означает бездействие в занятии самим собой; его реформы
всегда нуждаются в дальнейшей реформе. Он скован своим действием и своим
бездействием. Он никогда не спит, а его сны - это пробуждение мысли. Будь он
активный, будь он благородный или низменный, он - мелочен. Нет конца его
мелочности. Он не может убежать от самого себя; его добродетель
посредственна, и его мораль посредственна. Есть только одно, что он может
делать, - быть полностью и совершенно тихим, спокойным. Этот покой - не сон
или лень. Мозг чувствителен, и для того, чтобы оставаться чувствительным,
без своих привычных самозащитных реакций и без своих обычных суждений,
осуждения, одобрения, единственное, что мозг может сделать, это быть
абсолютно спокойным - что означает состояние отрицания, полного отказа от
себя и от своей деятельности. В этом состоянии отрицания, он уже не мелочен,
он уже не накапливает, чтобы чего-то достичь, чего-то осуществить, чем-то
стать. Тогда он то, что он есть: технический, механистичный,
изобретательный, защищающий себя, рассчитывающий. Совершенная машина не
бывает мелочной, и когда мозг функционирует на таком уровне, он -
превосходная вещь. Подобно всем машинам, мозг изнашивается - и умирает.
Мелочным он становится тогда, когда начинает исследовать неизвестное - то,
что неизмеримо. Его назначение - в известном, мозг не может функционировать
в неизвестном. Его творения - в поле известного, но творением непознаваемого
ему никогда не овладеть, ни в краске, ни в слове; эта красота ему
недоступна. Только когда он полностью спокоен, безмолвен без единого слова и
неподвижен без жеста, без движения - тогда есть эта безмерность.

21 сентября

Вечерний свет отражался в реке, и движение на мосту было неистовым,
стремительным. Тротуар был полон людей, возвращавшихся домой после работы в
конторах. Река поблескивала, мелкие волны в полном восторге гонялись друг за
другом. Вы почти могли их слышать, но ярость уличного движения была слишком
велика. Дальше вниз по реке свет на воде менялся, становясь более глубоким и
вскоре должно было стемнеть. Луна по ту сторону огромной башни выглядела
такой неуместной, такой искусственной; в ней не было реальности, но в
высокой стальной башне реальность была; на башне были люди; ресторан наверху
освещен - и можно было видеть толпы людей, входящих в него. И поскольку ночь
была туманная, лучи вращающихся фонарей светили гораздо ярче, чем луна. Все
казалось таким далеким, кроме башни. Как мало мы знаем о себе! Похоже, мы
очень много знаем о других вещах: расстояние до луны, атмосфера Венеры, как
делать самые необыкновенные электронные мозги, расщеплять атом, мельчайшие
частицы материи. Но о себе мы знаем очень мало. Путешествие на луну волнует
гораздо больше, чем погружение в самих себя; может быть, человек ленив или
боится, или погружение в себя неприбыльно в смысле денег и успеха. Это -
путешествие, гораздо более дальнее, чем на луну; никакие машины не годятся
для этого путешествия, никто не может помочь: ни книги, ни теории, ни
руководитель. Вы должны совершить это путешествие сами. Вам нужно гораздо
больше энергии, чем для изобретения и сборки огромной машины. Вы не можете
получить эту энергию с помощью какого-нибудь лекарства или наркотика,