"Михаил Кривич, Ольгерт Ольгин. Женский портрет в три четверти" - читать интересную книгу автора

Глава 3

Позвольте представить - кандидат из провинции Пять минут между
заседаниями, конечно, мало, но авось успею.
Если профессор может к месту сказать по-русски "ничего", мы с ним
как-нибудь договоримся. К тому же я всегда могу добавить к ответам Бризкока
фразу-другую из его доклада, который - это я тоже проверил - лежал в
портфеле из фальшивого крокодила.
Пока заседали секции, я слонялся по Дому конгрессов, поглядывая на
часы. Саша Могилевский уже уехал в фотолабораторию, сообщив мне на прощанье
дополнительные сведения о сэре Уильяме; они пришли к нему из третьих рук, но
оказались, как всегда, безупречными. В анкетке, которую заполняют
приглашенные на конгресс зарубежные ученые, есть такая графа: dog or cat.
Мол, не хотите ли захватить с собой любимую собачку или кошечку? Мой сэр
подчеркнул оба слова, а "или" переправил на "и". Он сдержал свое обещание и
притащил из Кембриджа огромного сенбернара и серенького в полоску драного
кота. Странная компания привела в замешательство персонал интуристовской
гостиницы: пес, навьюченный багажом, шел впереди, пугая горничных, а кот
гордо восседал в корзинке на профессорских руках и тихо мяукал с иностранным
акцентом.
Я представил себе, как профессор Бризкок пытается проникнуть со своей
командой в Дом конгрессов, не обращая внимания на людей с повязками, и
расхохотался. Дамский комитет испепелил меня взглядом, и я со стыда шмыгнул
в малый зал, где заседала близкая сердцу Бризкока секция.
Хотя зал и считался малым, несколько сот человек он вмещал, но едва ли
треть мест была занята. Я сел в кресло в задних рядах и прицепил к уху
миниатюрный наушник, чтобы слушать синхронный перевод. Свет погас, на экране
возник скучный график с двумя горбами, длинная указка медленно поехала по
этим горбам, словно указывая всем ухабистую дорогу, по которой предстоит
долгое путешествие со множеством неудобств. Я зевнул и снял наушник, потому
что докладчик все равно говорил по-русски, да таким нудным голосом, что в
сон клонило.
Я прикрыл было глаза, но тут же вспомнил про сэра Вилли - не сбежал ли
он от меня? Разобраться в полумраке, какая из седых голов принадлежит моему
профессору, было невозможно. Надо бы пересесть поближе к сцене, где
концентрация ученых мужей резко возрастала. Но в эту минуту зажгли свет, и я
сразу успокоился: Бризкок сидел посередке во втором ряду. Теперь я от него
не отцеплюсь.
Человек на трибуне бубнил что-то по бумажке, не повышая и не понижая
тона, словно старался сбросить поскорее с себя ненавистное дело. В зале
покашливали, кое-кто переговаривался шепотком.
Докладчик ускорил бормотание; похоже, он продвигался к желанному концу.
Мысленно я окрестил его кандидатом из провинции. Потом действительно
оказалось, что он кандидат и что город, в котором он сотворил свою
диссертацию, изрядно удален от столиц и не относится к числу особо крупных.
Однако не стану похваляться своей проницательностью - я просто хотел
охарактеризовать тип, только и всего.
Кандидату было лет двадцать восемь, никак не больше тридцати.
Высокий, худой, длинные руки и ноги - должно быть, товарищи по детским
играм называли их мослами. Его прическа не отвечала требованиям даже