"Михаил Кривич, Ольгерт Ольгин. В который раз про любовь (Журнал "Химия и жизнь")" - читать интересную книгу автора

Михаил Кривич, Ольгерт Ольгин.

В который раз про любовь

-----------------------------------------------------------------------
Журнал "Химия и жизнь".
OCR & spellcheck by HarryFan, 10 August 2000
-----------------------------------------------------------------------


Вряд ли мои нынешние сослуживцы поверят, что в студенчестве всем прочим
занятиям я предпочитал футбол. Играя в институтской сборной правого
защитника и огражденный этим высоким званием от происков декана, я мог
позволить себе пропускать все что угодно, - разумеется, кроме экзаменов.
Но лекции в Большой северной аудитории я все же не пропускал.
Большая северная, или, на студенческом языке, БАС, - единственное, что
осталось от старого Технологического после бесконечных перестроек.
Амфитеатр мест на двести так круто падал к старомодной кафедре, что с
верхнего ряда видна была лишь профессорская макушка. Тяжелые скамьи из
натурального дерева, отполированные джинсами многих поколений, стали
глянцевыми; если удавалось разбежаться в узком проходе и с размаху
плюхнуться на зеркальную доску, можно было проехать метр-другой, честное
слово. А еще тут были откидные пюпитры, на которых, люди сказывают,
студенты раскладывали свои тетрадки и записывали лекции. На одном из них,
заляпанном чернилами, вырезано было сердце со стрелой, и трогательная
надпись гласила: "Соня и Тихон сидели зде...". Где вы теперь, красавица
Соня, и кто спугнул помешанного от счастья Тихона?
Здесь сиживал порой и я... Когда читал свой курс легендарный Семен
Григорьевич Книжник, академик, лауреат, почетный член и прочая, мои
тренеры могли спокойно пить чай.
В тот день я немного опоздал и, проникнув в БАС через верхний вход,
незаметно пробрался к месту, некогда служившему прибежищем Соне и Тихону.
В кармане у меня был видеомагнитофон, в сердце - решимость записать хоть
что-нибудь, чтобы потом не одалживать перед экзаменом конспект-кассету.
В лекцию я включился на полуслове: "...концентрацию внимания
технолога-оператора. Чтобы диспергировать компоненты загружаемой шихты,
необходимо держать в поле внутреннего зрения каждую частицу, движение
которой в общем виде описывается формулой..."
Семен Григорьевич сошел с кафедры и, вытянув шею, словно собирался
протаранить доску, стал быстро писать латинские и греческие буквы. Он
всегда так ходил - челюсть вперед, шея напряжена, взгляд устремлен в одну
точку. Сказывалась привычка к волевому напряжению: прежде чем стать
академиком, Книжник лет тридцать проработал на производстве - перемешивал
растворы, разгонял смеси, удерживал плазму, сверлил алмазы. Тогда
специалистов нашего профиля нигде еще не готовили, и, хотя
технологи-волевики уже вовсю работали на заводах, директора держали их на
свой страх и риск, оформляя то снабженцами, то воспитателями в общежития,
и лишь целомудренные академические журналы время от времени печатали
статьи, вежливо обличавшие телекинез как лженауку.
По правде говоря, свой курс академик читал не бог весть как. Зато,