"Борис Кригер. Сказки" - читать интересную книгу автора

деликатесно, и сок, словно от помидора, брызжет мишке на шерстку, а тот
смешно отряхивается и явно готовит к пуску вторую морковь, не более
объятную, чем съеденная мной. А в корзинке, нежданно имеющейся при медведе,
этих морковок так много, ну просто на всю зиму.
А вот говорит рядом женщина:
- Что ж ты морковку-то ешь?! - а потом плачет, плачет, наивно открытая
такая, милая, как никогда, и несчастная.
Вот мишка закончил меня кормить и стал подремывать, а я несу всякую
чушь, захлебываясь морковным соком: "Сейчас найдем себе угол какой, построим
шалаш, мишек обучим грамоте, они нас почитать станут, истуканов возведут в
нашу честь". Но женщина не верит и плачет.
Потом я беседую с мишкой поумнее, сидя на пригорке. Он завидует, как я
кладу ногу на ногу, но лапы свои ему сложить мешает животик. Уже ясно, что
весь этот мир - ядро атома моего одеяла, и похоже, мишка не сочиняет, что ни
времени, ни богатства в этом мире нет. Как они без этого обходятся, только
Богу известно. Вот и теперь Он сидит с нами рядом неслышно, недвижно, и от
близости этой мне кажется все пустяками и милой забавой. Он не торопится
водворять справедливость и, немного послушав, уходит ветвями и нежной
листвой по каким-то вселенским делам.
А мишка мне молвит:
- Ты знаешь, что зайки совсем не болтают и если б не мы, медвежата,
планета казалась бы ужасно непривлекательной? Знаешь, если ты принесешь мне
немного базюки, я тебе смастерю колыбельку, хотя лучше я тебя обучу
мастерить самому. - Тут женщина приносит мне что-то в ладонях мерно сияющее
с розовым, а то и вовсе изумрудным оттенком. Это кажется легким и фееричным,
но неожиданно увесисто и твердо. Это кажется металлом каким-то или камнем, и
запачкан он слегка слизистой грязью. Явно солнышко нашло его где-то в сырой
траве, и от бликов свечения его женщина кажется странной и зримой. Мишка
радуется и пихается пухлыми бочками.
- Вот это - базюка, из нее делают колыбели. Только раньше сходите
помойте кусок сей в проточном ручье, потому как грязь эта - время, и если
его не отмыть, то беда колыбели - растает и быстро и жалко, и малыш ваш не
будет веселым, как надо.
- Но у нас нет малыша! - сказала женщина. Ее милые ушки все время
падали ей на глаза, и она забавно их отряхивала, а я незаметно почесывал
пушок.
- Ничто, сами знаете, ниоткуда не берется, - заявил медведь, - я сам,
честно говоря, не знаю точно, как все это получается.
Тут я почувствовал себя на коне и постарался поделикатнее все
объяснить. Я начал с хромосом и яйцеклеток, но когда я окончательно
запутался в излагаемом, а мишка вовсе задремал, меня охватило тяжелое
предчувствие со странной легкостью в известных местах. Да, мишка не
догадался своевременно сообщить, что на ядре моего одеяла отсутствуют не
только золото и время, не только дома и расчеты, но и лестные дополнения
утех, столь сладостных на Земле. Я испуганно бросил взгляд на женщину, но
она, вовсе озайчившись, взирала на меня гордо и таинственно, и была она мне
не женщина никакая, а просто зайка, но только, наверное, мой.
Другого мишку я обучал петь, но слова запоминать он не стал, а сразу
придумал свои: