"Борис Кригер. Сказки" - читать интересную книгу автора

поерепенившись, на время улеглось.
- Мишка, - тогда снова зашуршал Зайка, изрядно пытаясь совсем
упрятаться в одеялах, - давай побежим куда-нибудь вдруг и добежим.
- Глупая ты Зайча-Мазайча, - забурчал Медведь, - давай уж лучше впадем
в спячку, авось проснемся где надо, и все больше не будет так...
- Как? - всхлипнул Зайка, но Мишка совсем задремал, ибо он и так
слишком долго пребывал в постели и обвыкся настолько, что посчитал, что
лучше спасаться лежа, чем куда-нибудь бежать. Тогда Зайка тоже приткнулся
носом и не то чтобы уснул, а просто притих.
Катаклизм вышел действительно знатный, коль скоро меж столь чуждыми
мирами, не разделенными даже измеримым пространством, случилось такое
сношение. Как сами-то владельцы принявшей Мишку с Зайкой постели очутились в
самой гуще юпитерианского леса - ни умники земные, ни мудрецы небесные по
сей день разуметь не в состоянии.
Эти двое сидели по уши в траве, а над их ощетиненными ужасом макушками
бухли лимонные облака электронов, шелестели лиственные всхлипы, а поодаль
деловито копошились степенные мишки, как раз осваивающие очередной обед.
Отобедывать мишки любили немало, тем более что курочки на Юпитере числились
овощами, а посему тут всласть ими гурманили, не беря на душу излишний грех
смертоубийства. Мишки, разумеется, заметили престранное явление голобрюхих
существ на полянке, но прежде чем проявлять гостеприимство, следовало
основательно подкрепиться. Радушие ведь требует сил, и немалых.
Но тут один мишка, отъевшись, покосолапил к людям и, едва добравшись,
нежданно уснул, поддавшись власти знатного обеда. Только третьему медведю
удалось-таки добраться до окоченелых людей, с полными лапами всякой снеди.
Он присел поближе и провозгласил:
- Здрасьте, я мишка, хотите курочки? У нас они числятся за овощ, так
что угощайтесь без опаски.
Но люди не торопились исходить из летаргии, и если бы не их
попеременные подергивания, то и этот мишка благополучно бы уснул, так никого
не угостив.
- Ну ладно! Не хотите курочки, так отведайте хоть морковки, она у нас
идет за деликатес, и мы ей спаточных заек потчуем, - поведал медведь и
славно изловчился сунуть гостю гигантскую морковь прямо в полураспахнутый
рот. Бедняге пришлось как следует поперхнуться, а такие неожиданности
заставляют приходить в себя даже на Юпитере.
Мы приходим в себя не как в дом наш, а вовсе в иное строение, когда
тело едва ли походит на то, что мы помним о нем. Когда в проемах глазниц,
боязливо взирая из его неустойчивых недр, видятся пестрые или матово
обмолоченные декорации окружающего бытия, я ничуть не смутился бы очнуться
младенцем в своей деревянной кроватке от молоточного грохота света в моих
ресницах и ясно вкусить глубину отшумевшего сна о моем бытии, ибо я его
постигаю не более, чем дано его постигнуть трепетному сопляку.
Вот сижу я с морковкой во рту в прелестном обществе мишек с фабрики
мягкой игрушки. Вот и женщина рядом, неприкрытая, прямо с постели. Кругом
лес, вроде хвойный и теплый и, видимо, летом. Вот над лесом цветные размывы,
облака или что-то такое. Это бред, безусловно, но не больший, чем зимняя
слякоть, чем низкий потолок над гриппозной кроватью.
- Слушай, мишка, вынь морковку, - пытаюсь я выразить мысль, но овощ
крепко застрял и, высвобождаясь, я жую это сладкое прохладное тело, и оно