"Борис Кригер. Рассказы" - читать интересную книгу автора

путь, рядом с вами проносятся толпы подобных вам, вовсе счастливых и пухлых,
с игривыми ямками клеток, их пурпур заманчив, их польза ясна и неоспорима.
Они выполняют свои порученья исправно, без тени сомненья и глупых вопросов.
Тогда вы, прозревшие третьи, не получая ответа о смысле, впадаете в
крайность иную. Вы молите слезно и гневно, вы просите чудо-забвенья,
простейшего права любого народа довольствоваться и не ведать, и просто
вершить свою жизнь без лишних терзаний. Но нет и на это решения. Лишь малые
из вас постигают, что ваше прозрение и неприкаянность - тоже заведомо данное
правило. Мнения ваши слышны, иногда отличаются зрелостью, что неудивительно,
когда тварь подвергают пожизненным мукам. Это плебейство? И что же? Пусть
будет плебейство, если оно хоть на йоту приблизит вас к истине. Истина -
ваше спасенье. Если б вы знали, что в мире сем нет ни царей, ни ублюдков.
Нет и ничтожеств, и не существует ведущих ролей. Мы обладаем заведомой
пробкой в ушах и сознаньи постигнуть никчемность нашей индивидуальности, ибо
постигнув никчемность сию, мы вмиг стали бы однолики и нас отличить стало бы
невозможно от звезд и мокрицы. Может быть, все ж за пределами плотской
обители нас ожидает смиренье, приятье, покой, но отчего ж столь
несправедливая жизнь на этой ее стороне должна измениться во всерайские
кущи? Но, Боже, о, это ведь так?! О да, то, во что веришь, не может
случаться иначе...
Упорядочить мир не дано, но мы строим таблицы и верим с натягом в их
параллелепипедную правоту. Молчи, грозный проповедник! Как давно ты мне
кем-то поселен между мозжечком и еще чем-то, давно позабытым из пропахших
формалином недобрых уроков. Ты первый, кого следует умолить замолчать, ведь
с таким неуемным философом в мозгу недолго угодить в фарисеи, в еретики иль
даже похуже. Что проку, ведь истины нет, и лишь в этом причина, что ее до
сих пор не нашли. Нас так много - подробных, строптивых искателей правды.
Видно, нам уготовано то, что мы сами себе присуждаем. Так что нечего слишком
рядиться с Предвечным, особенно ночью, хотя в холодных широтах она может
выдаться светлой. Ах, святое, но столь обнаженное утро, отчего твоя нега
столь часто купель расставанья? Отчего же так часто твой луч нарекают
последним?
Если ты помнишь, вернувшись из замка Синих духов, мы отдали мои латы в
починку, взяли с нас дорого, починили неважно, но торговаться не хотелось. Я
был рад даже, что шлем мой так и остался слегка перекошенным, что давало
немалоприятный повод вспоминать мою победу на прочих турнирах, куда меня
приглашали скорее для развлечения публики, чем для развития крупного боя. А
когда настали поздние времена, я его как есть, кривой, повесил в нашей
гостиной у камина, ибо очень гордился своим пусть не очень воинственным, но
мужественным похождением. Ты часто показывала на него гостям, и те думали,
что это мой удачный трофей. И действительно, кто ж всерьез в наши дни
выставит напоказ свидетельство удара, нанесенного пусть золотым копытом.
Люди склонны забывать временные поражения, особенно если впоследствии им
удается наверстать свой промах.
Ты пришла ко мне утром и сказала, что нашу парфюмерную фабрику закрыли
из-за отсутствия сырья. Значит, снова придется достать поистертый рюкзак и
отправиться в Пиренеи. Ты даже уже приготовила кофе в термосе и несколько
бутербродов. Тебе очень идет голубой комбинезон, свободным парусом висящий в
талии и на коленях. Как славно прослеживать в надутости комбинезонных форм
истинные упругие линии. Только стройным дано так бесшабашно одевать себя в