"Михаил Кравцов. Статьи о книге "Зохар" (иудаизм)" - читать интересную книгу автора

небольшое число книг, которые написаны на арамейском языке. Поэтому уместно
задать вопрос, почему автор Зохара выбрал для своей книги именно этот язык?
Научная критика вполне логично считает, что такая форма изложения была
избрана автором книги для того, чтобы придать своему творению большую
достоверность в глазах современников. Арамейский язык был обиходным во
времена раби Шимона бен Йохая, и поэтому использование этого языка в
псевдоэпиграфе сообщало последнему существенные черты подлинника. Судя по
запискам Ицхака из Ако, для какой-то части ученых XIII века именно
арамейский язык служил тем признаком, по которому они отличали настоящий
текст книги раби Шимона от подделки. Быть может, здесь сыграло роль и
воздействие других мистических книг (например, появившейся в XII веке книги
Сефер hа-Баhир, приписываемой раби Нехемье бен `Гакана), сформировавших
представление о том, что малоупотребительный в литературе арамейский язык
лучше выражает глубину древней мистической мысли, ее эзотерическую
непостижимость, чем привычный иврит.
Но не исключено, что за этим выбором могли стоять и более существенные,
адекватные содержанию книги соображения. С точки зрения самого Зохара,
арамейский язык, или Таргум (перевод) является удобным для высказывания на
нем наиболее глубоких каббалистических тайн вовсе не из-за своей особой
сакральности, а как раз наоборот - из-за некоторой своей ущербности. Это
единственный язык, который не обязаны понимать святые Ангелы, в каком-то
смысле невразумительный для них (7). И мудрец, чье мистическое толкование
ведется на арамейском языке, как бы маскируется от неминуемой губительной
ревности Ангелов (8).
__________
7. См. Зохар, 1, 9а и дальше.
8. См. там же и ср. там же, 5а. Эта концепция Зохара, говорящая о
ревности Ангелов, кажется противоречащей известной истории из Талмуда (см.
Хагига, 14б), где Ангел демонстрирует свое одобрение словам раби Эльазара
бен Эрех, объясняющего Маасе Меркава. Очевидно, здесь нет противоречия, в
Талмуде речь идет о проговаривании учеником уже известных текстов, то есть о
специфическом обучении, в Зохаре же говорится о тайнах, открывающихся
впервые.


Тот, кто немалое время посвятил изучению Зохара, знает и еще об одной
особенности языка этого текста, рассмотрение которой может в известной
степени пролить свет на сформулированный выше вопрос. Арамейский язык Зохара
- это доведенная до совершенства терминология, терминология как таковая в
своем предельном выражении. Как известно, термин всегда подчеркнуто отчужден
от обыденного словоупотребления, несет на себе печать выделенности. Каждое
слово Зохара, даже служебное, имеет свойство термина, носит указующий, а не
описательный характер и жестко привязано к тому аспекту, на который
указывает. Поэтому слова в Зохаре никогда не становятся синонимами.
На первый взгляд такое утверждение резко противоречит фактам. Принято
считать, что характерным для стиля Зохара является употребление большого
числа слов, обозначающих одно и то же понятие. Например, говоря о Сефирот
(9), Зохар называет их ступенями, светами, силами,
сторонами, мирами, небосводами, опорами,
реками, потоками, цветами, днями,