"Петр Краснов. Степь (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

ним бок о бок он привык думать с ним одними мыслями и соглашаться с ним во
всем. Да и степь не приучает к болтливости. Сама молчаливая она и людей
делает молчаливыми. Промолчать часа три, сидя рядом на крылечке, для
Тополькова и его управляющего Ахмета Ивановича Курманаева было делом
обыкновенным.
Лошадь молчит, да мысли свои соседке передает, так и Тополь ков с
Курманаевым умели как-то обмениваться мыслями молча, по лошадиному.
И только, когда начинали они говорить о достоинствах одной лошади перед
другой, или вспоминали успехи на выставках, или при сдаче ремонта в
кавалерию, они оживлялись и речь лилась, переходя даже в спор, иногда
часами. Загорались тогда острым огнем глаза Семена Данилыча, и беспокойные
огоньки метались в узких раскосых глазках Ахмета Ивановича.
В лошадях была вся их долгая жизнь, в них были их мысли, их думы, они
были продуктом их сознательного творчества!
- А смотри, Ахмет Иваныч, Комиковичи-то и посейчас все вместе держатся.
Не смешиваются с другими. Точно чуют, что братья и сестры, хотя и разных
матерей, - сказал Семен Данилович.
- Да, и кто бы мог подумать, что от Комика дети такие ладные пойдут.
Помнишь, Семен Данилович, как привели его со скачек. Да худой же был, жилы
опухшие, да вялый!
- Устанешь, дорогой мой. По два раза в неделю на скачку пускали. Хозяин
хотел выжать из него более, чем можно.
- Азарт, Семен Данилыч.
- И то - страсть! Ну, да за то и дешево он нам достался.
- А что, Семен Данилыч, знакомый твой командир полка не писал тебе,
каково служат наши лошади на войне?
- Гм, - самодовольно улыбаясь, крякнул Топольков. - Как и писать! Я
когда в Черкасском был, письмо получил, вот и забыл сказать. Память то у
меня, Ахмет Иванович, прости, стариковская
Писал... Все писал. Ведь к нему премированные попали. Помнишь - две от
Калиостро, три конька и одна кобылка от Хваворита, четыре кобылки от Хомера,
конек и две кобылки от Калихулы, еще от кого, не упомню, кобылка,
светленькая... белогривка...
- От Абеяна, - подсказал Ахмет Иванович.
- Ну вот от Абеяна!.. Да нешто так? Да ведь от Абеяна-то конек был, нет
не от Абеяна, а от Абрека, ну, помнишь, ее еще Купавой назвали, на "К"
ремонт тогда шел.
- Ах, да красива была.
- Да, на редкость. Такая рубашка была, что думали в Ахтырский (Лошади в
регулярную кавалерию комплектуются по мастям. В драгунские полки - гнедые и
караковые, в нечетные гусарские - вороные, в четные - серые, 12 Гусарский
Ахтырский полк получал лошадей буланых и соловых.) попадет. Нет, попала со
всеми, в драгуны.
- И вы их всех видали уже в полку?
- Да всех же! На втором году. Поверишь ли, Ахмет Иванович, еще больше
вершка дали. Выше отцов стали.
- Что уход делает, - проговорил Ахмет Иванович.
- Да, гладкие да блестящие стали, какие лошади. "Коневатые" лошади.
- Ну а на войне как?
- Да, пишут, ни австриец, ни немец уйти от них не могут. - Что значит в