"Петр Краснов. От Двуглавого Орла к красному знамени. Кн. 2" - читать интересную книгу автора

- Саша, разве мы можем победить? Хотят англичане нашей победы? Наша
победа - это решение восточного вопроса в нашу пользу. Это православный
крест на святой Софии и свободный выход нашего южного хлеба в
средиземноморские порты.
- И слава Богу.
- А английские банки? А значение Англии на востоке? Никогда англичане
этого не позволят. И вот нас закопали в болота и учат по Фошевской указке.
Мы создаем новые части, не считаясь с тем, какого они качества.
- И мой корпус такой?
- Да, такой. Твои начальники дивизий - один тридцать лет сидел в
кадетском корпусе, отличный воспитатель, ученый математик, написавший
какое-то исследование о каких-то кривых, но болеющий медвежью болезнью от
звуков пушечной стрельбы. Другой просидел всю жизнь в каком-то управлении и
настолько потерял понятие о фронте, что полк принимает за дивизию. Оба
совершенно растеряны и не знают, с чего начать. Это верхи! Теперь внизу - то
новое поливановско-гучково-думское изобретение, - что всякий интеллигентный
юноша может быть офицером. Эти студенты и гимназисты, прошедшие
четырехмесячные курсы, милый друг, - они ужасны! Это офицерье, а не офицеры!
Прежде всего полное отрицание войны, полное неприятие и непонимание
дисциплины. Лучшие с места влюбляются в солдата и потворствуют ему во всем и
плачут над ним; худшие - стремятся сохранить свою шкуру от поранения. Они
совершенно не понимают, что им делать и как подойти к солдату. Ну да
увидишь, увидишь...
- Ваше высокопревосходительство, я почитаю тебя, как человека высокого
ума, скажи, что же тогда надо делать?
- А вот, милый Саша, год тому назад Самойлов мне говорил, надо мир
заключить сепаратный, и я, старый дурак, возмутился и не согласился с ним, а
теперь вижу - надо плыть по течению. Наверху - мистика. Вера в Божественный
промысел и... в Распутина. Посередине глубокое недовольство и желание
перемены - хотя бы и революции.
- Во время войны?
- С этим не считаются. Все недовольное группируется около Земгора и
подле боевой армии растет какая-то новая политическая армия и кто ее знает
для чего. Стали совать к нам свой нос новые лица, - сегодня с банями, завтра
с подарками, там с лазаретами. Приезжают и ужасаются тому, что у нас
творится. Все плохо. В окопах вода, - мы вам выкачаем. И действительно,
пришлют команду - отлично одетую, молодую, бравую и разделают версту фронта,
а сто сорок по-прежнему плывут в грязи. Людей вши едят - пришлем баню. И
пришлют. Тысячу человек вымоют и выстирают им белье, а сто тысяч по-прежнему
со вшами. На станции питательные пункты, с семгой и свежей икрой, там
где-либо летучка на кровных лошадях с нарядными сестрами, в тылу лазарет на
сто кроватей с рентгеновскими лучами, зубоврачебный кабинет и все чисто,
красиво, богато и ласково. Реклама! Понимаешь, Саша, - так выходит - вот
взялась общественность и как хорошо! Лампа Гелиос, граммофон играет,
конденсированное молоко, молодые люди во френчах - а вон там, где
правительство - там по-прежнему сальные свечи, грязные палаты, голодное
брюхо и санитары из раненых категорийных солдат. И серая скотинка понимать
это начинает. Ловкость рук большая. Солдату невдомек, что одни на всех, а
другие на некоторых, что у одних штаты и смета, а для других закон не писан.
- Но почему нельзя бороться?