"Петр Краснов. От Двуглавого Орла к красному знамени. Кн. 1" - читать интересную книгу автора

его слушала старушка, и эта худая и болезненная жена телеграфиста с
неопрятным ребенком смотрела на него как на героя. И жена кубанского офицера
устремила на него свои темные глаза с чувством не ужаса, но восхищения.
"Для нас он убийца, и мы сторонимся от него. Для них - это герой. Герой
революции".
Вспомнила и еще сцену - сцену из такого недавнего прошлого. Оля шла по
Фонтанке. На мосту и по набережной черной стеной толпился народ. Из толпы
слышались выстрелы. На большой льдине, окруженной полыньями, был человек. По
нему и стрелял какой-то солдат из толпы. Человек сначала бегал, смотрел на
воду, но броситься в паром клубящуюся темную пучину не рискнул. Он стал на
колени и молитвенно сложил руки, обратившись к толпе.
- За что его? - раздавались голоса.
- А кошелек у солдата украл.
- Так ему и надо.
- Эк солдат, и стрелок-то плохой
- Да не солдат это, а милицейский.
Пули щелкали подле, и видно было, как они взрывали снег, а человек
стоял, молился толпе и надеялся. Но вот он пошатнулся.
- А, попал, попал, - прогудело одобрительно в толпе.
Еще два выстрела - и человек упал и вытянулся на снегу. Выстрелы
прекратились, толпа начала расходиться. Никто не возмутился, никто не осудил
и не проклял убийцу. Это было в те дни, когда красные знамена с надписями
"свобода, равенство и братство" гордо реяли над городом и совершалась
воспеваемая газетами великая безкровная революция!
Оля два дня не могла успокоиться. Все мерещился ей этот несчастный вор,
на коленях стоящий перед толпой и молящий о пощаде в смертной муке.
Поезд наконец тронулся. Скрипя и звеня цепями, наталкиваясь буферами
друг на друга, подались вагоны сначала назад, остановились, дернулись вперед
и покатились, отсчитывая стыки рельсов и вздрагивая на стрелках.
Поезд шел и останавливался. Почти все в вагоне спали, не спали седой
господин и певица, не спал и тот молодой возбужденный солдат со злобными
чертами лица. Не спала Оля.
Она думала. Она пришла уже в своих думах к тому, что, может быть, они
правы. Они, трудящиеся над землей, они, живущие в маленьких тесных избушках,
где спертый дурной воздух, они, голодающие и мерзнущие. "Мир и все его
богатства принадлежат им, и буржуи - словом, все те, кто не умеет сам
работать и добывать все своими руками, должны или стать такими, как они, или
уйти в иной мир, но на земле не место тунеядцам..." Придя к этой мысли, Оля
почувствовала страшную жажду жизни. "Ну, хорошо, - говорила она, - я буду
работать, как они, я буду прачкой, я стану садить и полоть огороды..."
С этою мыслью она задремала. Но сейчас же вернулась в явь от новой
яркой мысли.
"Да ведь тогда, - думала Оля, и мысли точно торопились в ее мозгу,
стремясь что-то доказать ей важное и убедительное, - тогда, когда все
станут, как они, и не будет нас, погибнет красота. Тогда погибнет вера в
Бога, погибнет любовь. Тогда исчезнет сознание, что позволено и что не
позволено. Тогда убийство не будет грехом и сильные и дерзкие станут
уничтожать слабых. Слабые станут раболепствовать перед сильными, угождать
тем, кто свирепее осуществляет свое право жизни. Тогда все обратится в
сплошную резню. Христос с Его кротким учением уйдет из нашего мира, с ним