"Петр Краснов. Опавшие листья " - читать интересную книгу автора

кричал. Тут бы позвать и купить.
- И то, матушка, позвать да купить, куда ж проще! Были бы только
купилы-то! Варвара Сергеевна вздохнула. Это была постоянная ее забота:
недостаток средств, год от года заставлявший ее сжиматься и сокращать
расходы.
- Что, встают, няня, дети?
- Встают! Ишь, гомонят как!.. Что твои телятки! Федя почитай что готов
совсем. Андрей Михайлович тоже куда-то собираются. Встают... Им теперь
праздник, пусть поспят. Поди намучились в гимназиях-то. А вы, матушка, что
же чайку-то?
- Я подожду, няня. С детьми буду.


II

Первым пришел Федя. Это был мальчик четырнадцати лет с круглым лицом,
розовыми щеками, пухлыми губами и густыми русыми волосами, расчесанными на
пробор с левой стороны. Он был одет в длиннополый синий мундир с девятью
светлыми пуговицами и узким серебряным кантом по воротнику, в черные длинные
штаны и короткие сапожки. Про Федю говорили, что он "мамин любимчик".
Варвара Сергеевна посмотрела на еще сохранившее следы крепкого сна здоровое
лицо Феди и задумалась: правда ли, что его она любит больше других детей? И
твердо ответила себе: "Нет, это неправда. Все одинаково ей милы и дороги ее
сердцу... Вот разве Липочка?.. Но, кажется, всегда так: матери больше любят
сыновей, а отцы - дочерей. Михаил Павлович показывал ей вчера смету расходов
хальные подарки. Сыновьям по рублю, а дочери и племяннице по двенадцать
рублей. Он сказал: "Потому что она одна родная у меня, а Лиза - сиротка,
некому ее побаловать". И неправда... Потому что они девочки, почти девушки,
и ему приятно им подарить. Нет, Федя для нее такой же, как Andre, Ипполит и
Миша... Такой же!.. Она его любит так же, как и тех!
Варвара Сергеевна посмотрела на сына, сидевшего по левую руку от нее и
отщипывавшего по кусочкам постного булочного жаворонка, оставляя, как
всегда, головку с подпеченным хрустящим клювом и черными из коринки глазами
напоследок,
"Хороший Федя. Милый Федя"... Быть может, потому она его любит как
будто больше других детей, что он ей понятнее, проще, доступнее. Его мечты -
быть офицером и ее мечты. Он верующий, понимающий церковные обряды и чтущий
их. Он любит выносить свечу перед евангелием, читать на клиросе звонким
ломающимся голосом, красоваться перед молящимися, а она любит смотреть на
него, когда с серьезным насупленным лицом и чуть надутыми губами медленно и
важно выходит он из боковых врат впереди священника и держит подсвечник
обеими руками. Она гордится им перед прихожанами. "Это мой сын, - думает
она. - Смотрите, вот он какой, мой сын!..". Быть может, она любит его за то,
что он один из всех детей всегда готов часами слушать ее рассказы про
императора Николая Павловича, про ее девичью жизнь во дворце, про парады и
войны, про Севастополь, про Суворова, про Петра Великого. Он русский, а не
космополит, какими казались ей старшие сыновья.
Ему уже было четырнадцать лет, а он все еще любил играть в солдатики,
мечтал стрелять из настоящего ружья, летом ездил верхом и бесстрашно скакал
на чухонских лошадях. Он был "мужчина" и был ей мил и понятен. Даже с