"Авенир Крашенинников. Горюч-камень " - читать интересную книгу автора

- Гляди, сбежит... Видно, леший клад в лесу показал, да не открыл...
Сбежит.
Марья оглянулась. Моисей все так же неподвижно сидел на лавке, только
глаза его мерцали в полутьме, жили какой-то своей, тайной жизнью. В детстве
видела Марья, как ссутулился на потухших головнях пожарища их сосед, думал
никому неведомую думу. А потом нашли его на отмели, и в закопченной руке
держал он обгорелый кусок дерева...
Марья дрогнула, припала к мужу. Моисей кивнул, глаза потеплели:
- Чем жить теперь станем?..
Марья осторожно погладила его темные жесткие волосы, неуверенно
сказала:
- Может, и там будешь...
На печи заохала мать, медленно спустила отсыхающие ноги,
перекрестилась.
- Где отец-то? - шепотом спросила она.
- Ушел муки занять.
- Лампадку-то засветите.
Жидкий огонек озарил темный лик Христа, заметался тенями по углу,
притянул потолок, сдвинул стены.
- Душно, - сказал Моисей.
- Каменный ты стал. Ну хоть подрался бы, что ли, со мной! А то словно
чужак...
Марья отвернулась от икон, в темноте неразличимо было ее лицо, но
Моисей чувствовал, как дрожат ее маленькие губы.
- И побью, - невесело усмехнулся он.
В сенях зашлепали лапти. Отец вошел как-то боком, виновато скосив
большелобое и худое, как у Моисея, лицо. Васятка сглотнул слюну, ушел за
печку, вынес берестяной корец:
- Я тебе, дедушка, бабки оставлю. Ты их только, смотри, никому не
давай.
Марья разложила постели, прилегла рядом с Моисеем. Все в доме
приумолкло, только сверчок завел свою крестьянскую песню. Еще вчера была она
привычной, неслышной, а теперь словно весь дом наполнился прощальными
голосами. Моисей дышал ровно, легко, но Марья-то знала: он тоже слушает эти
голоса. Издалека доносились пьяные крики, но не заглушали их.
Кто-то негромко поскреб окно. Моисей бережно высвободил плечо из-под
головы Марьи, вышел. Стыдясь себя, Марья подкралась к окну. Над селом
громоздились тучи. Изредка проскальзывало белесое пятно луны, и опять
становилось темно. У окна говорили. Нетвердым от хмеля шепотком Еремка Демин
упрашивал:
- Надо в бега, Моисей. Говорят, и опять не государя сказнили. Он
скликает народ. Жалует государь своих содружников рекой с вершин до устья, и
землей, и травами, и денежным жалованьем, и свинцом, и порохом, и хлебом, и
провиантом, а еще крестом и бородой...
- Погоди. Жив ли, нет ли государь, не знаю, но свинца и пороху мне не
надо. Крест у меня свой, бороду тоже никто не режет. Это больше по
дворянской печали. А мне надо руды искать... Иди, не смущай душу! Мало крови
тебе?
- Мало, Моисей, ох как мало!
- И вовсе не в царях дело. Их дворяне да чиновники обманывают.