"Бетина Крэн. Экзамен для мужа " - читать интересную книгу автора

вокруг стола, где стоял таз, лежало белье и еще какие-то вещи. Возле стола,
прямо в центре этой толпы нетронутых женщин, граф увидел пустое кресло, и
его пронизала дрожь.
- Мы поставили себе задачу подготовить наших послушниц к обычным
женским обязанностям, включая уход за мужем и другими мужчинами семьи. А
поскольку вы путешествуете без оруженосца... - аббатиса оглядела его
заросшее щетиной лицо и растрепанные волосы, - мы обеспечим вам этот уход, а
заодно и попрактикуемся.
- Бритье? Они собираются меня брить?
Его первой реакцией было смущение от того, каким неопрятным и
всклокоченным увидели его девушки. Вторая реакция - теперь уже
самодовольство - возникла, когда он, сбросив тунику и поигрывая огромными
бицепсами, стоял с обнаженной грудью перед тремя десятками любопытных и
тайно алчных взглядов. Потом он увидел ряд блестящих глаз, розовых губ,
почувствовал мягкий лавандово-мускусный запах, и каждую частицу его существа
пронзило возбуждение, от которого у него перехватило горло.
Сопровождаемая непрерывными инструкциями, к графу приблизилась сначала
одна, затем вторая из старших девушек. Опустив голову и покраснев от стыда,
они взяли мыло и воду. После нескольких тщетных попыток одна сумела
увлажнить и намылить ему лицо, а другая неуклюже выправила бритву и с
опаской поднесла ее к щеке жертвы.
Графу потребовалось все его отточенное в битвах самообладание, чтобы
игнорировать эти холодные мокрые пальцы, скользящие по его щекам, губам и
шее. Но заметив, как дрожит рука, сжимавшая бритву, он вцепился в
подлокотники кресла и заставил себя сидеть спокойно. В конце концов, это
просто утреннее бритье. Что может быть в нем ужасного?
Он поднял глаза и увидел стоявшего неподалеку садовника, который
сочувственно ему улыбнулся. Не сразу граф понял, отчего в этой улыбке была и
доля ехидства: обветренное лицо старика покрывали тонкие шрамы, некоторые
явно свежие, еще не успевшие зарубцеваться.
Элоиза поерзала на ужасно болевших коленях и снова закрыла глаза,
принудив себя завершить очередную молитву. Правда, ни одна из них пока не
возымела того действия, на какое она рассчитывала. Она по-прежнему находится
в карцере, принимать пищу с остальными сестрами Ордена ей запрещено,
нескончаемый список ее прегрешений отнюдь не сократился, и грядущая кара
неотвратима.
Она могла бы подумать, что аббатиса забыла про нее, если бы не знала,
что та никогда и ни о чем не забывает.
Самым страшным наказанием Элоиза считала праздность и одиночество, а
если они еще и сочетаются, итог может быть трагическим. Но она все
перенесет, чтобы научиться послушанию и благости страдания, даже если это ее
убьет.
Легкий стук заставил Элоизу вскочить со скамеечки для молитвы и,
несмотря на жуткую боль в коленях, похромать к двери. В комнату
проскользнула молодая раскрасневшаяся монахиня; она быстро закрыла за собой
дверь и обняла Элоизу.
- Я так беспокоилась о тебе... - Сестра Мэри-Клематис отступила, чтобы
оглядеть перепачканное платье подруги. - Только посмотри на себя! - Она
стряхнула муку с юбки Элоизы, потом смочила слюной конец своей накидки и
начала тереть пятно на лифе. - Ты выглядишь как тряпка старой Мэри-Данн,