"Н.Н.Крадин. Политическая антропология " - читать интересную книгу автора

слова. История в "узком смысле" (от английского слова story - рассказ,
повесть, новелла) - это наука о событиях, реконструируемых по письменным
источникам. Главная цель историка в "узком смысле" - хронологически связать
свершившиеся события (факты), воссоздав их общее течение. Задача
политантрополога - несколько иная, его интересуют не события сами по себе, а
структуры и социально-политические системы. Поэтому если и причислять
согласно распространенной в отечественной науке традиции политическую
антропологию к историческим наукам, то это не совсем история, а скорее то,
что называют "социальной историей" или "исторической антропологией" (Гуревич
1993). На близость между политической и исторической антропологией указал Ж.
Ле Гофф в предисловии к современному изданию "Королей-чудотворцев" М.
Блока - классической книги по политантропологии западноевропейского
средневековья. По мнению Ле Гоффа, это даже единая дисциплина - политическая
историческая антропология (Блок 1998: 57).
В то же время политическая антропология - это и не совсем этнография.
Этнографы имеют дело с живыми информантами, а предметом изучения
политической антропологии нередко являются не только современные архаические
и традиционные культуры (тем более что в настоящее время их практически не
осталось), но и более древние народы и проблемы их социально-властного
устройства, известные по письменным и археологическим данным. С этой точки
зрения политантропологом может быть не только этнолог-антрополог, но и в
случае необходимости историк и даже археолог.

Антропология, политология и социология

Вышеизложенное не означает, что политантрополог должен сосредоточить
свое внимание на архаическом, традиционном и посттрадиционном господстве и
не может заниматься изучением систем власти в современных развитых
обществах. Более того, имеется ряд объективных обстоятельств, вследствие
которых политантропологи все чаще обращаются к актуальным проблемам наших
дней. Прежде всего - это исчезновение с этнической карты мира самого объекта
традиционных антропологических исследований: к концу XX в. на земном шаре
практически не осталось мест, за исключением, быть может, самых глухих
уголков Амазонии и Африки, где бы остались существовать культуры, не
испытавшие на себе влияния модернизирующейся западной цивилизации.
Во-вторых, проблематика эволюции институтов власти в первобытном строе
и изучение процессов возникновения государства все больше и больше
становятся чисто академической проблемой. Практически все письменные и
этнографические источники уже введены в научный оборот. Нередко основные
вопросы кажутся решенными, что отталкивает от них многих исследователей.
Проблема по-прежнему состоит только в создании компаративистских, обобщающих
кросскультурных исследований.
В-третьих, большинство научных фондов приоритетно финансируют
исследования, посвященные современности. Однако здесь имеется широкий
плацдарм для использования знаний и усилий антропологов. Вопреки опасениям
ряда авторитетных антропологов прошлого (А. Кребер, К. Клакхон, М. Мид), что
их дисциплина обречена стать "неудобным научным склепом", этнические
конфликты на Балканах, Кавказе и в ряде иных "горячих" точек мира, развал
социалистической системы и реставрация во многих посттрадиционных странах
авторитаристских политических режимов делают эту профессию по-прежнему