"В.П.Козлов. Обманутая, но торжествующая Клио (Подлоги письменных источников по российской истории в XX веке)" - читать интересную книгу автора

полагалось быть, - явно оказался рассчитанным на прочтение третьих лиц и
должен был напугать прежде всего обывателей. Но подлог просматривался не
только в этом. В обращении к Рутгерсу этот революционер-социалист назван
вновь немыслимым в среде социалистических деятелей эпитетом "великий
(высокородный) товарищ", а в конце письма фальсификатор приветствует его от
имени и вовсе фантастического "Британского рабочего индустриального
Советского Союза".
Последнее письмо, адресованное из Глазго в Лондон Артуру Гендерсону, от
20 октября 1923 г., должно было и вовсе заставить трепетать обывателей и
капиталистов (как и предшествующие, оно было написано на бланке газеты
"Социалист" и имело неразборчивую подпись). В нем сообщалось, что через
Амстердам из Москвы получено секретное письмо (о его содержании ничего не
говорится). Здесь вновь упоминается "специальный транспорт литературы" из
Москвы, которая успешно распространяется в Великобритании, и далее говорится
о свыше 600 тысячах рабочих, разделяющих идею контроля над промышленностью,
75 тысячах человек стоящих "наготове", и о возможности объявить в любой
момент забастовку от "Глазго до Гринока" и т.д. "Доклад, полученный от тов.
Лости из Ковентри, - оптимистично-угрожающе продолжал автор письма, -
сообщает, что все как один готовы выступить в последний бой за свободу -
как только будет дан сигнал"[21].
Все четыре фальсифицированных документа были изготовлены в сходной
манере: с использованием бланков действительно существовавшей газеты
"Социалист", подложных штемпелей несуществующих рабочих организаций,
неразборчивых подписей авторов (исключая "Договор"), плакатно-агитационного
стиля, с упоминанием и указанием действительных и вымышленных лиц и адресов.
В комплексе они должны были показать западной общественности, насколько
широко и глубоко Коминтерн через рабочие организации осуществляет пропаганду
коммунистических идей и организационно укрепляется в рабочей среде. В
характере и отчасти масштабах и результатах деятельности Коминтерна
фальсификаторы были не так уж и не правы: эта организация мощно
воздействовала на международное рабочее движение, используя легальные и
нелегальные средства. Однако фальсификаторам в силу строжайшей конспирации,
существовавшей в Коминтерне, не были и не могли быть известны конкретные
факты, и они решили их домыслить или просто выдумать.
Предъявленные Синклтоном документы с соответствующим объяснением
раскрывали предысторию появления "письма Зиновьева" и становились серьезным
аргументом в пользу его разоблачения как фальшивки. Однако дальнейшие
события развернулись несколько неожиданно. Во время второй встречи с
представителем советского полпредства Синклтон оставил "конфиденциальное"
заявление. В нем он сообщал, что готов собрать данные под присягой
свидетельства в "Англии, Париже, Амстердаме" о деятельности "Британского
имперского общества" (так! - В.К.) и других организаций, занимающихся
дискредитацией Советского Союза, в том числе с помощью публикации фальшивых
документов. Синклтон заявил, что готов представить все уже имеющиеся в его
распоряжении материалы на этот счет при условии последующего денежного
вознаграждения, часть которого должна быть выплачена предварительно для
финансирования его разведывательных миссий в Глазго, Париж и Амстердам.
Уже 3 ноября Раковский проинформировал премьер-министра Англии о
контактах представителя советского полпредства с Синклтоном (он не был
назван по имени в письме Раковского) и приложил к своему письму копии