"Юрий Козлов. Разменная монета" - читать интересную книгу авторажизни решил, а вот он, Никифоров, не просто выпивал, но и... соучаствовал в
чем-то таком... А точнее, в том самом предательстве России, повсеместность которого Никифоров столь остро ощущал, но винил кого угодно, только не себя. Предавали другие. Власть. А Никифоров... Кто он, что с него взять? Но, оказывается, можно и с него. За прибавку к жалованью, за обещание дать подзаработать на черной "Волге". Никифоров давно привык к смутной тоске по истине. Как и к ясному осознанию того, что в жизни истины нет. То был персональный Бермудский треугольник, который Никифоров носил в своей душе. Самые горькие откровения, сомнения исчезали в нем бесследно. Никифоров подозревал, что подобный треугольник существует в душе каждого советского человека. Иначе попросту не выжить. Как выжить, когда выбирать можно только между тоской и бессильной злобой? Сейчас, после ухода Джиги, определенно было больше тоски. Обычно, стоило Никифорову лечь в постель хоть на минуту позже Татьяны, она уже спала, или делала вид, что спала, так как не очень-то рвалась исполнять супружеские обязанности, отлынивала как только могла. "Давай-ка, дружок, отвыкай!" - сказала она однажды Никифорову. "Почему?" - удивился он. "Видишь ли, - объяснила Татьяна, - наша жизнь настолько чудовищна, что все попытки извлечь из нее удовольствие смехотворны и бессмысленны. Когда вся жизнь не доставляет ни малейшего удовольствия, его не может доставить ничто!" А тут вдруг выставилась с подушки на выпрыгивающего в темноте из перекрученной брючины Никифорова: - Чего он приезжал? Подговаривал что-нибудь украсть? - Украсть? - Никифоров наконец вырвался из брючины, заторопился, не на рукавах рубашки влипли в запястья. Никифоров одну с трудом расстегнул, другая выстрелила, улетела, как пуля, в темноту, покатилась по полу. - Зачем же этот гад приезжал? Не верю, что просто так. Наверняка задумал какую-нибудь мерзость. - Да нет, у нас там намечается кое-какая реорганизация, вот он и... - Смотри, Никифоров, - Татьяна почему-то до сих пор называла его по фамилии, как в армии, - не соглашайся воровать! В жизни ведь как? Украдешь на копейку, а у тебя потом на тыщу. Хорошо, если не убьют. - У меня? Да что у меня красть? И... кто украдет? - Не знаю, - ответила из темноты Татьяна. - Найдут что. Что-нибудь такое, что тебе в голову не придет. Секунда минула с этой фразы. Разгоряченный Никифоров ворвался в кровать, но руки Татьяны пионерски лежали поверх одеяла, а сама она спала так крепко, что сказочная спящая царевна показалась бы рядом с ней жалкой притворщицей. 3 А между тем сумерки сгустились настолько, что впору было зажигать лампу на столе. Но Никифоров не собирался дочитывать детектив. Иной же работы в конторе у него попросту не было. Как поначалу не было ее ни у кого в самостоятельном третьем управлении расформированной "Регистрационной палаты". У немногих ветеранок, знавших Джигу по прежнему совместному |
|
|