"Юрий Козлов. Разменная монета" - читать интересную книгу автора

- Хлебом закуси, - посоветовал Никифоров, - хлеб пока свободно берем.
Джига и закусил, предварительно посыпав горбушку солью. Он был
демократичен, как крокодил. Не обижался, когда посылали через весь стол
матом, заедал им же принесенную водяру горбушкой с солью. "Вот что значит
нерусский человек", - с некоторым даже уважением посмотрел на него
Никифоров.
Решение Джиги отказаться от депутатства вызвало в Никифорове
двойственные чувства. Горечь от того, что обман подтвердился, боль за людей,
поверивших Джиге, мимолетную скорбь за в очередной раз предаваемую Россию.
И - тихонькое, подленькое удовлетворение, что не быть Джиге всенародно
известным, не греметь с телеэкрана, не мелькать в газетах, не скажет
Никифорову Татьяна: "И этот дебил уже заседает, один ты в говне!" Как-то
даже симпатичен сделался Никифорову отказавшийся от депутатства Джига.
Никифоров вспомнил про домашний ликер. Но Джига от ликера отказался.
- Я все взвесил, - заявил он. - В случае депутатства я не приобретаю
ничего, кроме пустых хлопот, невозможности что-либо сделать, тысяч голодных
глаз в спину. А тут - особняк рядом с Кремлем, собственная организация,
почти никакой работы, одним словом, неограниченные возможности. И транспорт.
А что сейчас машина? - И сам же ответил: - Это три тысячи в месяц, если с
умом! Начнем с машины, а там посмотрим, идей много.
- Новенькая "Волга" - это серьезно, - согласился Никифоров, - только
разве ты можешь водить?
- Конечно, не так, как ты, - усмехнулся Джига, - но правишки есть. Буду
совершенствоваться под твоим руководством. Ну так как?
- Что как?
- Согласен?
- Шофером?
- Плохо ты обо мне думаешь, - обиделся Джига. - Придумаем что-нибудь.
Скажем, начальником отдела. А шофером - в той же степени, что и я. Будем,
так сказать, сменщиками-напарниками.
- Но это же абсурд! - воскликнул Никифоров. - Ты выходишь в начальники.
Государство выделяет тебе служебную машину, чтобы ты, значит, ездил по
государственным делам, а ты собираешься... возить за деньги всякую
сволочь... Нет логики.
- Нет логики? - усмехнулся Джига. - А в колхозах есть логика?
Шестьдесят лет не могут накормить народ, а существуют. В нашей жизни вообще
нет логики. Мы живем в мире, который в принципе не должен существовать.
Есть, конечно, и что-то реальное, но как кочки среди болота, островки среди
океана. Возить за деньги, увы, реально! А прочее - наша контора,
соцсоревнование, регистрационная деятельность, государственные дела, по
которым я якобы должен ездить, - воздух, абсурд! Ты прав, логики нет.
Вернее, есть логика абсурда. По ней и живем.
Джига ушел, когда в разбросанных по пустырю домах-близнецах осталось
всего по несколько приглушенно горящих окон. В одном - укладывали младенца,
в другом - сочиняли никому не нужную диссертацию, а может, гневную
публицистическую статью, в третьем - выясняли отношения, в четвертом -
возможно, составляли план какого-нибудь преступления. "А что, интересно,
было в моем окне? - подумал Никифоров. И с каким-то даже испугом: - А
ничего! Выпивали, всего лишь выпивали!" Только не отделаться было от
противной мысли, что Джига-то, может, и выпивал, Джига все для себя давно в