"Юрий Козлов. Разменная монета" - читать интересную книгу автора

И лез в голову Грибоедов: "Да умный человек не может быть не плутом. Когда ж
об честности высокой говорит, каким-то демоном внушаем: глаза в крови, лицо
горит, сам плачет и мы все рыдаем". И что-то совсем горестное: ужели такой
вот - у самой истины! - обман и есть русский путь? Как сейчас на этом
собрании? До каких пор обречены на такое? Нас ли кто обманывает, сами ли
рады обманываться? Или кто нас обманывает, сам обманывается вместе с нами, и
уже нет концов и начал? И есть ли вообще для нас в этом мире истина?
С собрания Никифоров ушел с больной растревоженной душой.
- Неужели власть всегда обман, всегда предательство? - Никифоров забыл
про Джигу, не ему задал вопрос.
- Все пронизано нищетой, - Джига, впрочем, как бы и не услышал
вопроса. - На всех собраниях первый интерес: сколько у тебя комнат, какая
зарплата? Как услышат, что живу в коммуналке, получаю сто восемьдесят - все,
успех полнейший. Разве только из леса, из шалаша какой-нибудь бомж-отшельник
превзойдет. Ты понимаешь, какое дело, - растерянно произнес Джига, - нищеты
в нашей жизни выше головы, экскаватором не вычерпать. Она - основа всего. В
том числе и власти. С прежней все ясно: воровали, жрали в три горла, да
гадили где жрали. Но ведь и новой, законно избранной, головы не поднять. Не
дает вздохнуть, распрямиться проклятая нищета, все отравляет, любую здравую
идею превращает в мерзость. Ну ладно, допустим, изберут. Что впереди,
неизвестно, хотя, конечно, известно: или со старой властью мирись, становись
таким же, или... борись с ней, да только сколько можно бороться? Ну не может
человек всю жизнь бороться! Хочется же и сделать что-то. А что сделаешь? За
спиной - океан нищеты, голодные волчьи глаза. Впереди - сплоченная, циничная
сволочь, не умеющая ничего, кроме как жрать, гадить и удерживать власть. Она
же в случае чего против меня тех, кто меня избрал, и использует. Квартиру
получу - ах он, подлец, вот для чего лез в депутаты! Перейду со ста
восьмидесяти на четыреста - отозвать продажного гада! А как же иначе? За
нищету избрали, и нет ничего в головах, кроме нищеты и ненависти. Богатыми -
да, конечно, хотят, но чтоб всем сразу и без труда. С неба. А что всем сразу
никак, это не укладывается. Нищих большинство. И они каждый раз будут
пожирать меньшинство, призывающее их к работе. Пока не начнут подыхать от
голода! Как же эти идиоты наверху не понимают, что не вонь надо пускать в
газетах, хороша или плоха частная собственность, а вводить ее, вводить, как
картофель при Екатерине! И у каждого частного дома, на каждом поле, возле
каждой фабричонки ставить солдата с автоматом, чтобы стрелял, стрелял в
нищую покушающуюся сволочь! Только тогда что-то... Бог даст, лет через
двадцать. Или голод, нищета, смерть и словоблудие о социальной
справедливости, или нормальная жизнь и труд! Третьего пути нет, не придумало
человечество. Так куда мне с такой программой? Когда всем плевать на
программы, главное, чтоб был нищ и сладко пел, как все разом хорошо заживем,
вот отнимем у ЦК пайки и дачи, и заживем... А работать не будем, зачем нам в
такой великой стране работать? Но и богатеть никому не дадим! Ты не
поверишь, - вдруг расхохотался Джига, - еще не избрали, а шагу ступить не
могу! Хотел вот кожаное пальто купить. Ребята из моей группы: вы что,
нельзя, непременно спросят, откуда у вас две тысячи, да накануне выборов? Ну
смешно же! Разве дадут они мне что-нибудь для них же сделать? Нет, будут
следить, в каком я хожу пальто. Никогда не дадут. Так на кой хрен мне это
депутатство? Пусть горкомовец депутатствует, - Джига лихо допил водку,
пробежал холодным серым взглядом по столу, но не было на столе разносолов.