"Юрий Козлов. Имущество движимое и недвижимое" - читать интересную книгу автора

только что начать? Это пока было неясно, но не потому, что Костя был
неуверен в себе. Слишком за многое хотелось сразу взяться, было боязно
что-то упустить.
Но и этими мыслями он не мог поделиться с Сашей. "Чувствуешь силушку? -
усмехнулся бы тот. - Что же это за силушка?" - "Что ты имеешь в виду?" -
воинственно уточнил бы Костя, прекрасно понимая, что он имеет в виду. "Из
чего исходит, на что направлена?" - спросил бы Саша. Пришлось бы признаться,
что он сам - альфа и омега силы, из него она исходит, на него же направлена,
чтобы скрасить, сделать приятной собственную его жизнь. "Это не сила, -
вздохнул бы Саша, - охота сладенько пожить, поиск ливреи побогаче. Хотя,
конечно, ты прав, это подвигает, еще как подвигает".
Костя захлопнул учебник обществоведения. Наука впрок не шла. Для Кости
все обществоведение сейчас свелось к трем простым вещам.
Первое: мир бесконечно поэтичен, поэзия разлита в воздухе. Каждое
явление имеет невидимую чувственную изнанку.
Второе: все в мире тщетно, жизнь коротка, опутана запретами. Вроде бы
свободен и в то же время не очень-то свободен. Будто бы не беден, но и
отнюдь не богат. Даже если есть деньги, в квартиру новую не въедешь, машину
вот так сразу не купишь, в Монте-Карло вообще никогда в жизни не поедешь,
словно нет на земле никакого Монте-Карло.
Третье: чувствуешь себя личностью - в школе, дома, во дворе, на улице.
Но в то же время ты - пыль. За тебя решают абсолютно все. Воистину,
имущество движимое и недвижимое!
И тем не менее ох как хочется жить по-человечески: не маяться в
очередях, не сталкиваться задами в крохотной квартирке, вольно покупать
нужные вещи, взять да и съездить, не вымаливая разрешения, скажем, в Ниццу.
Увидеть статую Свободы, закат над Гудзоном, пирамиду Хеопса, рассвет над
Нилом.
Этими обстоятельствами, а также легкостью, с какой, как ему казалось,
он сочетал на бумаге слова, и был определен Костей выбор будущей профессии -
журналистика. Выбор свершился на удивление легко и естественно. Косте уже
виделись люди, прилипшие на улицах к газетным стендам. Они читали его
статьи. Дело оставалось за малым - поступить в университет.
Однако выяснилось, что вместе с аттестатом о среднем образовании в
приемную комиссию следовало представить опубликованные заметки - две
небольшие, хотя бы информации, и одну посолиднее. Костя обратился за помощью
к отцу.
Костин отец был историком, специализировался на советском периоде,
работал в академическом институте. Занимался еще и литературной критикой. У
отца регулярно выходили книги, в газетах и журналах появлялись его статьи. В
последнее время отец писал главным образом о литературе. С историей, видимо,
было все ясно.
Отец хвалил Шолохова, Леонова, Фадеева, иногда подверстывал к ним
кого-нибудь из менее известных современных авторов, пространно рассуждал о
методе социалистического реализма. В последней историко-литературной
отцовской книге Костя насчитал по меньшей мере восемь определений
социалистического реализма, причем в одной главе писатель Олеша
преподносился как одареннейший социалистический реалист, в другой же,
видимо, написанной позднее, доказывалось, что Олеша - выразитель
мелкобуржуазных, мещанских идеалов, к социалистическому реализму его