"Юрий Козлов. Имущество движимое и недвижимое" - читать интересную книгу автора

сгорел дом, как они, погоревав на пепелище, не дождавшись помощи от
разъехавшихся по стране детей, начинают строить новый. Писался рассказ
лихорадочными урывками. Косте так нравилось, что он пишет, что он даже не
перечитывал написанное. Стопка страниц росла, но и здесь пока конца не
предвиделось.
Имелись задумки на будущее - написать про бабушку, скончавшуюся на
скамейке в Летнем саду, в том самом месте, где она шестьдесят лет назад,
будучи юной гимназисткой, познакомилась с уходящим на германский фронт
кавалергардом.
Костя не решился обсудить романтический сюжет с Сашей Тимофеевым.
"Совсем сдурел? - усмехнулся бы Саша. - Если гимназистка, значит, дочь
достаточно обеспеченных родителей. Они или бы уехали в революцию из страны,
или их бы в восемнадцатом взяли заложниками и расстреляли. Но даже если
выжили, в тридцатых точно бы пошли в ссылку". - "И все-таки, - возразил бы
Костя, - как исключение". - "Хорошо, как исключение, - ответил бы Саша, -
допустим даже совершенно невозможное: вернулась из ссылки в Ленинград,
получила прописку, пережила блокаду. Неужели ты не понимаешь: если только
она не сошла с ума, не впала в детство, не пойдет она в Летний сад на
какую-то скамейку! В лучшем случае лет пятьдесят назад порадовалась за этого
кавалергарда, что тот легко отделался: погиб за царя и Отечество в
германскую и знать больше ничего не знал. Проведя жизнь в коммуналках, в
очередях, в голоде, в страхе, экономя копейки, кем она была - санитаркой в
больнице, уборщицей? - она бы не только кавалергарда, сестру бы родную в
Париже забыла!" Примерно так сказал бы Саша Тимофеев.
Косте иногда казалось, его друг излишне драматизирует жизнь, видит одну
лишь сторону. Жизнь представлялась Саше железной птицей, неустанно
склевывающей с земли справедливость, честь, достоинство. В иные моменты
исторического бытия птица лихо склевывала с земли людей. Люди были движимым
и недвижимым имуществом птицы. Движимым - потому что птица всегда могла
подвигнуть их на самоистребление. Стоило ей моргнуть железным веком, тут же
одни люди приводили к клюву других. При этом и палачи и жертвы пели птице
осанну. Недвижимым - потому что и те и те были покорны, безропотны,
парализованы, недвижимы к осознанию общей своей убогой участи.
Костя не до конца соглашался с Сашей. Птица не была беспощадно
железной, мелькали в боевом оперении мягкие райские перышки. Саша
принципиально отказывался их видеть, так как думал не о мире, а о войне с
непобедимой птицей. А между тем с ней можно было неплохо ладить. Где Саша
видел стену, которую необходимо разрушить, Костя - лишь кажущееся стеной,
эластичное заграждение для дураков, сквозь которое умному человеку вполне
можно просочиться.
Вероятно, всегда есть люди, добивающиеся своих скромных целей в
существующих условиях, таких огромное большинство. И - отвергающие условия,
как будто жизнь - это игра, условия которой можно принимать или не
принимать. Эти люди фанатично играют по собственным правилам, судьба их до
поры достойна сожаления. Они гибнут, гибнут, гибнут, но рано или поздно
добиваются своего. Тогда непредсказуемой становится судьба остальных. По
мнению Кости, сейчас результат игры был предопределен: погибнуть, а не
добиться своего. Стало быть, зачем рисковать?
Честно говоря, Костя пока не чувствовал себя в чем-то ущемленным.
Наоборот, казалось, стоит только начать - и пойдет, не остановишь. Вот