"Юрий Козлов. Имущество движимое и недвижимое" - читать интересную книгу автора

- Значит, по-твоему, - спросил Саша, - стоять, как скотине в стойле?
Ждать, пока сажать начнут? Не думать?
- Думать-то думай, - сказал отец, - только про себя. А то открутят
головенку.
- А и открутят, - усмехнулся Саша, - так хоть за что-то. Скольким
попусту открутили. Не обидно будет. Да и не собираюсь я, батя, головенку
подставлять. Нет...
- Да за что? - вдруг взревел, выпучил глаза отец. - Кто тебе позволит,
чтобы за что-то? Пикнуть не успеешь! Книжечки твои "что-то"? Да они тьфу!
Кто писал - не пересилил, а уж какую силу собрал! Ты... - Отец выругался,
махнул рукой. - В пыль разотрут, дунут, и нет тебя!
- Напугали они тебя, батя, - отвернулся Саша, - сильно напугали. Я не
знаю как буду, ничего не знаю. Только как ты жить не хочу.
- А и не живи, - с несвойственной ему готовностью согласился отец, - не
живи. Я и сам не хочу, чтобы ты на завод, там, парень, радости мало. Ты с
головой, с руками. Вон как портки наловчился строчить! Отметки хорошие...
Живи как знаешь. Учиться поступишь, поможем, слава богу, денег хватит.
Только выкинь ты это из головы... - покосился на книжки. - Христом-Богом
прошу, отдай. Себя погубишь, а ничего не изменишь.
- Спички возьми, - Саша протянул коробок. Отец взял, растерянно
повертел в руках.
- Все ведь есть, - пробормотал, - живем, как люди, дачу вон строим...
Чего ты?
- Спокойной ночи, батя. Отец вышел.
Саша остался бы спать в кладовке на раскладушке, но было душно,
пришлось идти в комнату, там было открыто окно. Слушая шум листвы,
торопливое шарканье запоздалых шагов по асфальту, он подумал, что дети -
продолжение родителей во всем, даже в том, что не может продолжаться дальше.
Терпение, подумал Саша, на мне истощилось их терпение.

III

К концу июня, перевалив на вторую половину, экзамены утратили
торжественность. Лица экзаменуемых сделались равнодушными и наглыми. За
длинным столом позевывали учителя. Работник роно - председатель
экзаменационной комиссии - все чаще уходил курить в зеленый сквер за школой.
Кто хотел - списывал, символически прикрыв ладонью шпаргалку. Никому уже не
было дела. Все, что длится слишком долго, превращается в привычку. Если при
этом, как заклинания, произносятся одни и те же ничего не выражающие слова,
наступает апатия.
Косте Баранову казалось, нет никакой разницы, готовится он к экзаменам
или нет, оценки все равно будут хорошими. Некая могучая сила уравнивала
сейчас толковых и тупых, способных и бездарных. Уравнивала, чтобы, получив
аттестаты о среднем образовании, они оказались во власти иной - не менее
могучей - силы, которая каждого определит куда ему назначено. Все равны, но
некоторые равнее.
Начиналась взрослая жизнь, где слова были едины для всех, дела -
различны. Впрочем, школа исподволь к ней готовила.
Костя вспомнил недавний воскресник. Им строжайше приказали явиться к
шести утра на вокзал - поедут работать в совхоз. Кто опоздает - выгонят из