"Юрий Козлов. Имущество движимое и недвижимое" - читать интересную книгу автора

пробираться в бане к крану сквозь безобразное скопище голых тел, жарить на
завтрак вонючую ливерную колбасу, от которой потом полдня в кухне не
продохнуть. Это свидетельствовало о какой-то изначальной нечистоте,
неизбежной, впрочем, при долгом житье в коммунальной квартире. Саша сам не
понимал: откуда в нем такой снобизм?
- Держи, - протянул отцу коробок.
Тот не взял. Медленно, будто нехотя, перелистывал как бы случайно
взятую с полки брошюру.
"Не врубится!" - подумал Саша, но тут же понял: вовсе не поиски огонька
подняли отца с кровати, заставили дождаться его возвращения, привели в
кладовку. Вот эта самая брошюра. Еще Саша подумал, что настолько не брал в
расчет родителей, что даже не удосужился припрятать. Это было глупо. Глупо
считать других глупее себя. "К вопросу о границах", - усмехнулся про себя
Саша.
- Оставь ты эту галиматью, - как можно равнодушнее произнес он, взялся
за край брошюры. - Парень один работает в закрытой библиотеке, дал, так
сказать, для общего развития.
Отец вроде бы отдавал, но в то же время продолжал держать. Так и стояли
они посреди освещенной кладовки, ухватившись за брошюру.
Отец нехотя отпустил свой край. Саша облегченно вздохнул.
- Помню я эту книжечку, - кивнул отец на выцветшую, некогда красную,
обложку с черепами. - Мы тогда под Малой Вишерой стояли. Хотя, стояли,
сильно сказано. В окопах, в мерзлом поле на открытом пространстве. А они то
с самолетов, то артиллерией. Еще и живого фашиста не видели, а уже в нашей
роте половину состава выбило. Так вот, парень, раз они вместо бомб книжечки
разбросали. Эту вот помню, другая еще была с зеленой такой рожей в паутине.
Нам тут же приказ: кто поднимет - под трибунал.
- Ну и что, никто не поднимал?
- Шутишь, - усмехнулся отец, - а тогда не до шуток было. Все, конечно,
прочитали. Из окопа-то не больно с доносом побежишь. Да и до особого отдела
далековато. Но я, парень, не об этом...
- А о чем?
- А то, парень, что не было у нас выбора. Думаешь, мы ничего не знали?
Знали. Да только что толку? Проволока на проволоку шла. Одна спереди, другая
сзади. К своей хоть привыкли. Ну, и верили, крепко верили, сломаем одну,
другая поослабнет. Не может не с поослабнуть. Да не вышло. Знаешь, почему
победили? Нечем было нас пугать, не осталось для нас в этой жизни страшного,
чего бы уже от своей власти не приняли. Ну и пространства, конечно, не
европейские... И людишек не считали, воевали по-сталински...
Саша подумал, что впервые говорит с отцом о том, о чем надо было
говорить давно и о чем сейчас говорить поздно. Под камнем молчания была
значительная часть отцовской жизни, начиная со времени ссылки его
раскулаченной семьи в дикую тундру в низовья Енисея. Родители, братья,
сестры вскоре погибли. Отец чудом выжил: жрал мох, глодал кору, добрался до
Енисейска, пробился в ремесленное училище, скрыв, что родители
репрессированы. Работал в ремонтных мастерских. Потом война, отец воевал в
пехоте, имел награды, но в сорок четвертом не повезло - оказался в
окружении, проходил проверку, выяснилось, чей он сын, угодил в штрафбат,
только после ранения - Саша видел ужасный шрам на плече - разрешили
вернуться в свою часть.