"Юрий Козлов. Имущество движимое и недвижимое" - читать интересную книгу автора

Отец, вероятно, сознавал, что живет убого, но злобу обращал не на себя, а на
окружающих, которые хоть и разделяли общую вину, но никак не являлись
первопричиной убожества.
Саша подумал, что унаследовал от отца обе половины. Волю к жизни,
стремление быть сильным, независимым. Но не там, где дозволено: в бригаде,
выпускающей брак, в покорной семье, на жалком болотном участке, - а везде,
всегда. Отец всю жизнь молчал, как камень. Саша не собирался молчать. Но в
то же время носил в себе надлом, слепое бессильное бешенство. Зачем врезал
тому типу на набережной? Ведь он не собирался драться, сейчас Саша был в
этом совершенно уверен.
Что-то тут было не так.
Чем дольше Саша над всем этим размышлял, тем явственнее ему казалось,
что он стоит на пороге иного - не коммунального - коридора, вроде бы
выводящего к свету, но внутри совершенно темного. Сквозь него пролегает тот
самый пугающий третий путь. Неведомая сила, словно в водоворот, затягивает
его в коридор. Он бы и рад отступить, да не может, не хочет, так как всем
своим существом уже там, в коридоре. Ибо лишь там, в темном движении к
свету, для него смысл. Не лгать, не гнуться, не стелиться. Жизнь должна быть
другой. Он должен сделать все, чтобы она стала другой. Пусть пока не знает,
что именно и как. Пусть против будет весь мир. Пусть даже он пропадет в
коридоре, хотя, конечно, пропадать не хотелось. Это длилось мгновение, но в
это мгновение Саше показалось, он понял, что такое судьба. А может, то была
очередная фантазия? В семнадцать лет человек живет фантазиями.
Тут вдруг Саша словно очнулся, увидел отца. Тот стоял в коридоре - в
трусах, в несвежей майке, весь заросший диким волосом, какой-то низенький и
кривоногий. А когда-то казался сильным, страшным. Саша подумал, что сейчас
справился бы с ним без хлопот.
Но отец не выказывал враждебности. Напротив, смотрел с некоторой даже
растерянностью. Прежде так не смотрел.
Отец, вне всяких сомнений, имел собственное представление о жизни, о
людях. Что в его власти - по одну сторону границы. Остальное - по другую, на
остальное плевать. Вероятно, он полагал: как бы Саша себя ни повел, что бы
ни предпринял, это будет внутри границ его власти. А что внутри, то можно
придушить. И вот сейчас Саша нарушал, уходил, а он, похоже, не знал, как его
задержать.
Лучше ничего не обносить границами. Думаешь, запираешь всех, в
результате сидишь один. Саша даже пожалел отца, так отвык тот понимать то,
что не желал понимать.
- Что, батя, не спится? - Он снял ботинки, поставил под вешалку, надел
тапочки. Саша специально назвал отца "батей", чтобы возникла хоть
какая-нибудь доверительность.
- Да вот, покурить вышел, - ржавым от долгого молчания голосом произнес
отец. - Сигарета есть, а спички... - потряс в воздухе пустым коробком. - И
на кухне нет. Есть спички?
Спички были в кладовке-мастерской. В последнее время Саша мало шил,
больше лежал там на раскладушке, почитывал. Даже повесил несколько книжных
полок.
Саша шагнул в кладовку, щелкнул выключателем. Отец следом. Саша не
понимал, как можно курить среди ночи, потом лежать в кровати с кислой
пастью, харкать, кашлять. Это было все равно что ходить в несвежей майке,