"Юрий Козлов. Одиночество вещей" - читать интересную книгу автора

антеннах, как дикобраз в иглах. Спортивного вида люди в костюмах
темпераментно рванулись в ближайшую подворотню. Мелькнула милицейская
фуражка, определенно не поспевающая за быстрыми костюмами.
Все это не понравилось Леону.
- Надо уходить, - сказала Катя. - Ты совершил диверсию, напал на члена
президентского совета, это террористический акт!
- Какого члена? - удивился Леон. - Где член?
- В машине. Он живет в этом доме. Точнее, живет-то на даче, а сюда
иногда заезжает.
- Откуда знаешь? - Леон понял, что не быть ему с Катей на равных. Ни по
части поцелуев. Ни в остальном.
- Он заказывал матери гороскоп на экономическую реформу.
- На что? - переспросил Леон, и тут до него дошло: еще минута, и
придется вести другие - не столь приятные и познавательные - разговоры в
другом, скорее всего, с зарешеченными окнами, месте и с мордобоем.
Пенная легкость, по счастью, не выветрилась из Леона. А Катя всегда
была невесомой, как ясновидение, в которое никто не верит. Леон держал ее за
руку, а казалось, держит рвущийся в небо воздушный шарик.
Они, подобно барьерным бегунам, перепрыгнули через невысокий заборчик,
пролетели насквозь боковую арку, оказались в соседнем с тем, где, дачно
отсутствуя, квартировал член президентского совета, дворе. Оставалось
пересечь двор, уйти на набережную.
Ну а на набережной...
Двор был безлюден и просматриваем во все стороны. Пересечь его
представлялось несложным.
- Нет! - вдруг остановилась Катя. - В подъезд!
- Зачем? - заупрямился Леон, но так как Катя уже была в подъезде,
последовал за ней.
- Наверх, наверх! - пропела Катя.
Они оказались в плохо освещенном герметичном лифте, как два жучка в
спичечном коробке.
Лифт медленно, через силу, поплыл вверх. Леону вдруг открылось, что вся
его жизнь - сколько прожил и сколько осталось - такой же тесный, плохо
освещенный лифт, ползущий неизвестно куда. И, в отличие от нынешнего, в том
лифте он один как перст. И нет кнопок, чтобы нажать. Не оставалось ничего,
кроме как собрать лежащее под кроватью ружье да разнести к чертовой матери
стенки опостылевшего лифта-коробка. "Только тогда, - подумал Леон, - я
превращусь из живого одинокого жучка в жучка мертвого и одинокого. Что это
даст?"
Катя в полутьме казалась золотокрылой мерцающей бабочкой, единственно
из каприза угодившей в коробок с невзрачным обреченным жучком. Так королева
спускается в подземелье проститься с милым ее сердцу узником. Бумажная
балерина из сказки Андерсена летит в огонь к оловянному солдатику.
Леон обнял ее, притиснул к обшарпанной с подкопченными кнопками панели,
подумал, что далеко не случайно лифт - извечное место насилий и добровольных
совокуплений. Замкнутое движущееся пространство вне Божьего мира. Оно
немедленно заполняется грехом, мерзостью и... жалостью.
Лифт остановился.
Леон и Катя ступили на гулкий каменный пол лестничной площадки. Со всех
сторон смотрели крашеные и обитые дерматином, с крепкими и расшатанными, как