"Юрий Козлов. Одиночество вещей" - читать интересную книгу автора

мужчине, хотя тот изъявил стопроцентную готовность. Леон еще только излагал
условия, а дядя уже согласно кивал, улыбчиво поглядывая на Леона.
- Как-как, говоришь, фамилия этого? Дюба? - задал он странноватый для
посетителя книжного магазина вопрос.
Леон понял: нет разницы, отдать ли чек в винном магазине алкашу,
здесь - талоны спортивноватому дяде.
- Меня ждут, я сейчас! - бочком протиснулся к выходу. Где, с грустью
подумал Леон на проспекте, где золотая рука, направляющая мою нить?
Золотой, направляющей нить руки не было.
Леон как-то враз смирился, что талоны не продать.
Решил вообще не возвращаться в "Кутузов".
Вспомнил про ружье под кроватью. Раньше удерживало, что не все в жизни
изведал. К примеру, водки не пил. Нынче выпил. Но это было не то, ради чего
стоило оставаться. Главное, подумал Леон, наиглавнейшее. Как без этого? Мне
скоро исполнится пятнадцать лет.
Он обратил внимание, что из подворотни ему делает знаки некий Дима -
человекообразное существо двухметрового роста, весом в два центнера,
поросшее густым черным волосом, с явными признаками вырождения или душевного
заболевания на огромном, как страшная карнавальная маска, лице.
Несмотря, на мягко говоря, нерасполагающую внешность, Дима успешно
занимался книжным бизнесом. Более того, разбирался в книгах, по-своему их
любил. Первейшим для него делом было сразу насмерть не перепугать
потенциального покупателя, которому трудненько было распознать в Диме
знатока литературы и букиниста. Дима обычно держал в руках, как декларацию о
намерениях, какое-нибудь дефицитное издание, скажем, "Так говорил
Заратустра" Ницше или "Современный американский детектив".
Леону приходилось вступать с Димой в деловые отношения. Дима выказывал
себя толковым и ненаглым партнером. Он был неглуп, разговаривая с Димой,
Леон забывал про его не вполне человеческую внешность.
Еще на заре перестройки, когда не было человека хуже Сталина, Дима
высказал соображение, что собрание сочинении Сталина - самовозрастающий
капитал.
Леон подумал, что Дима преувеличивает, но недавно наткнулся на
объявление в "Книжном обозрении": "Куплю прижизненное собрание сочинений
Сталина. Цена значения не имеет. А. Гогоберидзе, Тбилиси".
"Плюсквамперфектум, давно прошедшее, как говорят немцы, - усмехнулся
Дима, когда Леон рассказал ему про объявление. - Полный прижизненный Сталин
сейчас идет за доллары". - "Отчего же не переиздадут?" - удивился Леон.
"Так, как раньше, нынешним безграмотным ублюдкам не издать, - ответил
Дима. - В старых книгах овеществлена эпоха, а в нынешних - стремление
слупить деньгу. Кто хочет Сталина, хочет настоящего Сталина, не станет брать
дешевку".
Вероятно, Дима занимался не одной лишь книжной торговлей. Какие-то еще
мгновенные операции он проводил в подворотне, в беседке соседнего дома. Но
это уже не касалось Леона.
- Сложности? - Дима протянул руку.
Рука Леона ушла в его руку, как в мягкую, не очень чистую подушку.
- Да вот, - Леон показал талоны.
- Ну и?
- Оба за четвертак. Я спешу, - вздохнул Леон.