"Юрий Козлов. Одиночество вещей" - читать интересную книгу автора

трепещущая душа Леона. Несколько раз он пытался ухватить. Но квадратик,
подобно солнечному зайчику, проходил сквозь бестелесную Леонову руку-сито.
Леон вдруг подумал, что свинцовый мрак - это дуло ружья, хранящегося у него
под кроватью. Но что тогда светящийся во мраке квадратик? Неужто пуля? Или
наоборот - жизнь? Изловчившись, растопырил пятерню навстречу ускользающему
светящемуся квадратику, и, о счастье, на сей раз удалось! Да, вне всяких
сомнений, то была жизнь.
Потому что в следующее мгновение Леон обнаружил себя сидящим над пустой
рюмкой в "Кутузове" рядом с Катей Хабло.
- Ну как? - спросила Катя.
- Я был неправ, - пробормотал Леон, удивляясь странному ощущению, что
астрологический предмет по-прежнему у него в руке. Не веря, поднес сжатый
кулак к глазам, осторожно, как будто там была готовая улететь бабочка,
Разжал пальцы. На ладони лежали талоны на приобретение "Азбуки секса" Дж.-Г.
Пирса и романа "Отец" А. Дюма.
Светящийся квадратик оказался звоном будильника, вплетенным в
мгновенный утренний (дневной?) сон.
- Я мигом, - поднялся из-за стола, ласково потрепал Катю по щеке
Леон, - одна нога здесь, другая там, не скучай!
- Я никогда не скучаю, - ответила Катя. - У меня всегда одна нога
здесь, другая там.
Прозвучало двусмысленно, хотя Леон знал, что именно она имела в виду.
- Эй, рыженькая! - щелкнул пальцами, пролетая мимо стойки. - Если
девочка попросит, плесни, о кей? - По исполненному гневного изумления
взгляду рыжей барменши понял, что та до сих пор не подозревала об их
присутствии в заведении. - Я с Валериком расплатился, - рассмеялся Леон, - я
всегда плачу вперед.

Через пару минут он был в книжном магазине "Высшая школа".
Периодически промышлявшая здесь ободранная бабушка (сердце ее
принадлежало пустым бутылкам, но не брезговала она и макулатурой, и прочим
вторсырьем, включая такое экзотическое, как моча беременных женщин) как раз
получала от почтенного гражданина в очках и в шляпе (советского
интеллигента) два червонца за толстого зеленого Солженицына.
Произведя нехитрое математическое действие (книга стоила семь рублей),
Леон установил косвенную цену талона - тринадцать рублей. Но следовало
учитывать то обстоятельство, что ободранная бутылочно-сырьевая бабушка
продавала непосредственно книгу, то есть товар. Леон же - право на
приобретение товара, то есть своего рода вексель. К тому же его талоны имели
мятый, непрезентабельный вид. Да и продать их можно было только знающему
человеку. Многие из стоящих в магазине плохо разбирались в талонах.
Леон сунулся было к печальной, одинокой женщине, задумчиво
поглядывающей на "Азбуку секса", но она оказалась из тех, кто повсюду
подозревает обман, а потому почти всегда упускает собственную выгоду. Не
только в книжных делах. Внимательнейшим образом изучив талон, дама тонко
улыбнулась, дав понять Леону, что ее не проведешь, вернула.
- Вы не волнуйтесь, - доверительно сказал Леон, - отдадите деньги,
когда возьмете книгу. Я уступаю очень дешево.
Но дама только плотнее прижала к себе сумочку.
Не состоялась продажа талонов и спортивноватому, в шапочке-петушке