"Юрий Козлов. Одиночество вещей" - читать интересную книгу автора

тарелочку перед собой. Леон счастливо выложил на нее пятерку и две трешки.
- Фужер шампанского и... - Леон вдруг отчетливо осознал, что не хочет
шампанского, что шампанское напиток не для мужчин, отец, к примеру, никогда
не пил шампанского только водку или коньяк. Леону хотелось чувствовать себя
настоящим мужчиной. - Водочки, - изумляясь собственной наглости, выставился
на Валеру. - Ну, там граммулечку, на сколько останется от шампанского,
лады? - И полагая тему исчерпанной, пошел прочь от стойки.
- Подожди, - услышал голос Валеры.
Остановился.
Валера задумчиво смотрел на него уже не как на просто скверное
насекомое, а еще и редко встречающееся в здешних местах.
- Отнеси сам, - достал из холодильника бутылку шампанского, налил в
длинный стакан.
Странно, пока Валера наливал, шампанское совершенно не пенилось. В
стакане же вдруг забушевало, свесилось через края дурацкой пенной ушанкой.
Водки Валера, как какому-то коту, набрызгал в толстобокую рюмку из
уснащенной специальным железным клювом бутылки.
- Спасибо, - от души поблагодарил Леон.
- Рано начал водочку пить, - с отвращением отвернулся от него Валера.
"Смешная страна, - размышлял Леон, идучи со стаканом и рюмкой вдоль
незанятых столиков. - Все пьют, но нечего пить. Бар существует, чтобы в нем
пили, но он совершенно пуст. Я пришел выпить, но бармен читает мне
проповедь, косвенно подтверждая тем самым, что Россия страна
высоконравственных людей, будущий спасательный круг человечества. А окажись
мой отец теневиком, подпольным миллионером, совместником-долларовиком, этот
самый проповедник-бармен, вероятно, опоил бы меня, спрятал в какой-нибудь
подсобке, а если бы отец не выплатил в назначенный срок сумму, отрезал бы
мне уши!" Леон так сильно задумался, что прошагал по синтетическому ковру
мимо Кати, остановился у зеркала перед последним столиком, за которым
скучали утюги-тренеры и составленная из гуттаперчевых частей аэробистка. Они
в недоумении уставились на Леона. Он пошел на свое место.
- Заблудился? - спросила Катя.
За время гулянья со стаканом и рюмкой у Леона изменилась походка.
Вместо скованно-прямой сделалась развинченно-легкой, как у готового в любой
момент предпринять что угодно, склонного к подончеству человека.
- Сегодня в школе, - поставил перед Катей стакан Леон, - ты спасла меня
от смерти, - помолчав, неизвестно зачем добавил: - От гражданской смерти.
Только она уже произошла, да.
- Ладно тебе, - Катя уважительно посмотрела на его рюмку.
Пока Леон подносил рюмку ко рту, две истины, два императива пронзили
его сознание. Первая: нечем закусить. Если у привычного к водяре отца так
съезжалось лицо, что произойдет с его лицом? Вдруг съедется, но не
разъедется? Вторая: он никогда до сего мгновения не пил водки, сейчас будет
впервые в жизни.
Надо было достойно принять вызов.
И Леон принял.
Валера набрызгал водки в рюмку на один глоток, и Леон сделал этот
глоток, успев изумиться гадкому химическому и одновременно омерзительно
живенькому вкусу водяры. Шумно выдохнул воздух, провел рукой по лицу,
скрывая происходящие помимо его воли съезды-разъезды.