"Юрий Козлов. Одиночество вещей" - читать интересную книгу автора

сходке, голос, поинтересовался: - Очень хочется выжрать?
Леон и Фома насупленно молчали, понимая, что он издевается, но
определенно запаздывая с ответной реакцией. Кому-то следовало взять
инициативу.
- Ладно, налью, - вдруг рассмеялся бармен, видимо вспомнив что-то
приятное. - Гоните червонец.
- За два стакана сухого? - возмутился Фома.
- Идите где дешевле, - зевнул бармен, - я вас не задерживаю. Вот так, -
повернулся к потаскухе, - хочешь сделать людям добро, а они... - махнул
рукой, скорбя о неблагодарных людях.
Леон и Фома топтались, свистяще перешептывались, не зная, на что
решиться.
- Дерьмо ты, Валера! - вдруг в два рывка, как механическая кукла,
поднялась из-за стола потаскуха с рыбьей мордой. Леон немедленно отметил,
что вовсе не рыбья у нее морда. - Засохшее кроличье дерьмо! - решительно
уточнила она, немало, надо думать, озадачив Валеру. Некоторое время
прилизанный бархатный Валера молчал, трудно осознавая, что он засохшее
кроличье дерьмо. Затем произнес единственное, что мог произнести в данной
ситуации человек его профессии:
- А шла бы ты на х... пьянь! Сама ты кроличье дерьмо!
Нетвердой, как по качающейся палубе, походкой девица подошла к стойке,
бросила на нее зеленоватую пятидолларовую бумажку.
- Нальешь ребятам, - расплывчато улыбнулась Леону и Фоме, - а не
нальешь, они мне скажут. Гена у тебя доллары вместе с яйцами вырвет. - И
вышла, зацеписто ступая длинными в черных сетчатых чулках ногами.
Какая рыбья морда, восхитился Леон, красавица, русалка, фея! Валера
немедленно принес два стакана вина и шоколадку. Настроение у него, как ни
странно, не испортилось. Доллары были важнее такой не заслуживающей внимания
мелочи, как "засохшее кроличье дерьмо". А может, Валера от природы был
необидчивым человеком.
Вот туда-то, в "Кутузов", к Валере - "засохшему кроличьему дерьму" - и
вознамерился Леон вести Катю Хабло.

Она уже приближалась к скамейке, на которой сидел Леон.
Как только Катя и ее мать приехали в Москву из Мари Луговой, где луга и
гуси, гуси и луга, поселились на первом этаже в однокомнатной служебной
квартире (Катина мать устроилась дворником по лимиту), недобрые слухи
поползли о них. Хотя Катина мать подметала чисто, а Катя училась хорошо.
Никто ничего доподлинно не знал, но будто бы не случайно их шуганули из этой
самой Мари Луговой. Они бежали в чем были, бросив имущество. Неспроста вот
так сразу их приняли в Москве в дворники. Попробуй-ка устройся в Москве
дворником, не будучи татарином.
Сейчас они жили в трехкомнатной квартире с коридорами и холлом на
последнем этаже.
Катина мать, молодо выглядевшая женщина, с такими же, как у дочки,
светящимися осиными глазами, частенько появлялась в телевизионных передачах
с астрологическими прогнозами. Ее прогнозы почти всегда сбывались. Что было
не очень удивительно. Чем мрачнее был прогноз, тем больше шансов было у него
сбыться. Катина мать, впрочем, не настаивала, что нынешняя жизнь - кладбище
надежд. Внутри ее прогнозов всегда находилось светлое местечко для людей с