"Юрий Козлов. Одиночество вещей" - читать интересную книгу автора

непреложностью исторического закона, то есть независимо от воли и желания
людей, игнорируя обстоятельство, что подавляющее большинство предприятий
работали, а некоторые так даже перевыполняли планы. Тень исчезнувших товаров
и продуктов ностальгически золотила уходящий, как град Китеж, лик
обществоведения. Хрен с ним, с социализмом-коммунизмом, было бы что
пить-жрать да чем прикрыть срам! В то время как пустые прилавки
государственных и не пустые (но лучше бы они были пустыми) издевательские в
коммерческих магазинах укрепляли в мысли, что демократия - ничто не только в
переносном, но и в самом что ни на есть прямом смысле слова. "Демократия -
заговор против русского народа!" - такой плакат вот уже неделю висел в
подземном переходе. Предыдущий: "Борис Кагарлицкий - президент России!" не
продержался и дня.
Леон подумал, что если кто и не пропадет в новой жизни, так это Катя
Хабло. Ее таланты, ценимые и в спокойные времена, в нынешние - бесценны.
"Екатерина Хабло - президент России!" И еще подумал, что слово не воробей,
придется после уроков угощать Катю шампанским.
Но где и как?
У Леона было в кармане одиннадцать рублей. Теоретически на два фужера
могло хватить.
Он стал оборачиваться, делать Кате знаки, жестами изображать, как они
пойдут и выпьют. Катя не отворачивалась. У Леона сладко обмирала душа, до
того она была хороша. Ему казалось, он спит. Он еще с детства знал, что
самая полная, самая живая жизнь во сне. Так повезти, как ему сегодня, могло
только во сне. Леон стремился оттянуть момент пробуждения. Лучше сон, чем
превратившаяся в ничто жизнь. Во сне нет проблем. В ничто все проблемы. И
самая неразрешимая - угостить, имея в кармане одиннадцать рублей,
одноклассницу шампанским.
Была только середина апреля, однако в Москве установилась ясная,
горячая, радиоактивная весна. Небо казалось чистым и твердым, как огромный
ядерный кристалл. Что-то пугающее заключалось в противоестественной небесной
чистоте, когда тысячи машин и труб неустанно отравляли воздух. Листья на
деревьях были большими, яркими и упругими, как из резины. Что тоже наводило
на мысли. С чего это им зеленеть среди асфальта и выхлопных газов?
Беспрепятственно льющийся на землю солнечный свет расслаблял, кружил
голову. Что, конечно же, не могло быть не чем иным, как следствием радиации.
Лицам мужского пола следовало ждать от радиации и иных, помимо легкого
головокружения, сюрпризов. По телевизору бубнили, что радиационный фон в
пределах нормы.
Однако люди давно отвыкли радоваться таким вещам, как хорошая солнечная
погода в апреле. Наоборот, некоторым казалось, что стоять под внезапным
апрельским солнцем в многочасовых уличных очередях тяжелее, нежели в
привычную с дождичком прохладу. Так что не обходилось без гнева на последнее
Господнее "прости", каким, вне всяких сомнений, являлась теплая солнечная
погода, если бы не подозрение на радиацию.
Леон поджидал Катю на скамеечке в сквере перед школой. Сквозь зелень
деревьев белая четырехэтажная школа выглядела почти идиллически. Мелькали
яркие одежды учеников. Вполне пристойно были одеты и родители, встречающие
младшеклассников. На скамейках в сквере щурились на солнце старушки, молодые
мамаши наблюдали за бегающими по дорожкам детьми. Одним словом, в
расчленяемой на самостоятельно дергающиеся лягушачьи лапки жизни пока еще