"Юрий Козлов. Случай на объекте С (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

архива? Фомин прав: чернила разбавляли водой и бумага - гниль! Так Косицын
или Косичкин?"
Секретарша обманывала. Иван Петрович был у себя. Из кабинета доносилось
покашливание. Пока Митя размышлял, как туда пробраться, дверь
распахнулась. Иван Петрович был в штатском. Серый костюм, хоть и сидел
мешковато, не мог скрыть молодой спортивной фигуры. Должно быть,
тренировался в бытность комсомольцем, подумал Митя. Осоавиахимовец,
ворошиловский стрелок! Вот только рубашка была на Иване Петровиче
несвежая, да обострившимся обонянием уловил Митя сладковатый запашок
разложения, какой сопровождает людей, выпивающих на жаре, подолгу не
моющихся, спящих в одежде, одним словом, махнувших на себя рукой,
опустившихся людей. Глаза у Ивана Петровича были такие же красные, как у
остальных в этом учреждении. "Маша, они там взбесились, в Москве,-
проговорил он, - кто такой Шерман? Кто Хлоплянников? Меня не поставили в
известность о назначении этих людей, а теперь идут от них приказы -
упрекают в бездействии. Каком, к черту, бездействии? Полгорода пересажал!
Мало им?"
В коридоре послышались громкие голоса. В приемную вошли двое. Один -
щеголеватый, в ремнях и в фуражке. Во втором Митя узнал конвоира,
которого, судя по всему, убедили перейти в следователи. "Ваня! -
обрадовался щеголеватый.- Хорошо, что застал тебя, тут вот какое дело,
Ваня. Дьяконову из финотдела мы позавчера взяли. Муж дал показания. Тут их
бывшая домработница притащилась с мальчишкой, куда, спрашивает, девать
шпионского выблядка, орет, говорит, кормить нечем, и еще говорит, они ей
за два месяца не заплатили..." - "Сколько?" - хмуро перебил Иван Петрович.
"Не заплатили сколько?" - удивился щеголеватый. "Да нет, ему сколько?" -
"Кому? - опять не понял щеголеватый.- Дьяконову? Ваня, ты же сам ОСО
подписывал - расстрел".- "Мальчишке, спрашиваю, сколько лет?" - "А черт
его знает! В пеленках, сосунок. Да не об нем речь, Ваня".- "О чем?" - "А
вот слушай, Ваня. Вчера четырех в пересылку отправил. Сегодня у нас всего
двое на пополнение. Два места остаются. А завтра из Москвы комиссия. Там
же все новые люди, Ваня. Вонь поднимут: врагов жалеете, камеры пустуют!
Давай я эту сучоыку как пособницу оформлю. Сама же притащилась! Ишь ты, за
два месяца не заплатили. А что люди пропали, ей дела нет... Вот..." -
щеголеватый выругался. "Гы..." - хмыкнул конвоир-следователь. Иван
Петрович зевнул, пожаловался неизвестно кому: "Глаза слипаются, не
высыпаюсь. А лягу - ну, хоть убей, не могу заснуть! Может, снотворное
какое попробовать?" Щеголеватый ткнул в бок конвоира-следователя: "Задержи
эту, а то уйдет еще!"
Они вышли. Иван Петрович запер дверь на ключ, поманил к себе пальчиком
секретаршу. "Хочешь, чтобы и меня вот так же, с сосунком? - усмехнулась
она.- Вслед за тобой?" Иван Петрович вздохнул. У него было красивое,
мужественное, но какое-то нехорошее лицо. На нем лежала печать
обреченности. Запах тления усилился. "Ты бы в баню сходил", - пожалела его
секретарша. "В баню? В баню это хорошо..." - Иван Петрович заглянул в
шкафчик у окна. Руки его дрожали. "Вчера, Ваня, допил",- отвернулась,
чтобы он на нее не дышал, секретарша. "Возьми две штуки, - Иван Петрович
положил на стол синие, с пропеллерами деньги,- если магазин закрыт,
заскочи к Хорькову, скажи, я просил". - "Ваня,- словно не расслышала его
секретарша,- уеду-ка я на Дальний Восток, а? Кто там найдет? Мне в этой