"Вильям Федорович Козлов. Я спешу за счастьем " - читать интересную книгу автора

помахал перед их грязными носами. Кепка уважительно посмотрела на пистолет
и сказала:
- Это вещь!
- Пардон, - сказала каска, - наши не пляшут.
- Проваливайте, - сказал я, пряча парабеллум.
Они разом повернулись и, грохая бутсами по железной крыше, пошли к
своему вагону. Тут мне в голову пришла блестящая мысль.
- Эй ты, Каска! - крикнул я. - Выброси этот дурацкий котел!
Парень покорно развязал ремешок на подбородке и швырнул каску под
откос. Она черной вороной мелькнула над кустами и пропала.
Больше я этих черномазых разбойников не видел. Они, наверное,
закопались на тендере в уголь. С темного неба стало капать, и я спустился в
тамбур. Там на двух пухлых мешках сидела тетка. У двери, спиной к ней,
стоял военный и курил. Я приоткрыл дверь, проскользнул в вагон. Меня обдало
духотой и тысячью разных запахов. Вагон был набит битком. Лежали и сидели
на полках, чемоданах, мешках и прямо на грязном полу. Какой-то здоровенный
парень пристроился на верхнюю багажную полку. Полка была узкая, и полпарня
висело в воздухе. Он спал. Одна нога в кирзовом сапоге свесилась. К сапогу
была привязана тощая котомка. Вагон пошатывало на разболтанных рельсах, и
котомка качалась, как маятник.
Мое "плацкартное" место было не занято. Я отодвинул чьи-то ноги в
зеленых обмотках и нырнул под скамью. Время было такое, что никто не
решался расставаться со своими вещами даже во сне, - под скамьей было пусто
и прохладно. Припахивало карболкой. Я скомкал свою кепку, подложил под
голову. Ноги вытянул. Теперь можно спать до утра.
Мне показалось, что сразу усну, но не уснул. Желтое пятно света лежало
на полу. Солдатский ботинок придавил его стоптанным каблуком. Над головой
сонно жужжал чей-то голос. Я прислушался.
- ...Огородик тоже был. Соток семь. И банька. Как полагается, с
полком. Из армии пришел - шаром покати. Ничего не осталось. Даже яблоньку,
сволочи, срубили. Эту яблоньку я в тридцать восьмом из Торжка привез.
Антоновка. Веришь, осенью по семь ведер снимал. А все яблоки один к одному.
Крупные.
- А жена? - спросил другой голос.
- Нету. Угнали в Германию. И жену и сыновей.
- И куда теперь?
- В Великие Луки. Я оттуда в сорок третьем немцев вышибал. Поступлю на
стройку. Дом построим - дадут комнатушку.
Разговор куда-то отодвинулся. Я вспомнил, каким был этот город до
войны. Домов не видно из-за зеленых садов. Наш дом был на Лазавицкой улице.
Кленовый парк отделял дом от шоссе. Сразу за шоссе - речка Лазавица. Там мы
купались и сачками ловили мальков. Потом этих мальков запускали в
стеклянные банки. Они долго жили там. Бомба попала как раз в середину
нашего дома. Это случилось на пятый день войны. За час до этого отец
отправил на товарняке мать с моими братишками на станцию Шаховская. Он
сказал им, что это на месяц, не больше. Мать не взяла никаких вещей. Уехала
налегке. Все наши вещи, конечно, пропали. Кое-что растащили воры. Потом мне
рассказывали, что мой "корешок" Хорек щеголял в моем новом демисезонном
пальто и зимней шапке. Мне ничего, кроме книг, не было жалко.
Отец мой железнодорожник. Ревизор по безопасности движения. Он отвечал