"Вадим Кожинов. Нобелевский миф" - читать интересную книгу автора

Мигель де Унамуно, Роберт Пенн Уоррен и др.).
Помимо перечисленных лауреатов 1901-1945 годов, премий были удостоены в
этот период историк Теодор Моммзен и философ Анри Бергсон (как будто
достойных писателей тогда не имелось!). А присуждение премий азиату
Рабиндранату Тагору и русскому Ивану Бунину являло собой - о чем уже шла
речь - только демонстрацию всемирности (ведь этими двумя именами и
ограничился тогда выход за пределы собственно европейских языков).
Чрезвычайно показательно следующее обстоятельство: многие писатели,
удостоенные Нобелевской премии, откровенно выразили несогласие с позицией
шведской академии, называя в своих речах и интервью после вручения им премий
имена тех, кто не получили этой награды, хотя были более достойными. Такую,
конечно, замечательную честность проявил Синклер Льюис, сказавший в своей
речи о "великом Шервуде Андерсоне" (позднее о нем же говорил другой
лауреат - Джон Стейнбек). Испанский поэт Хуан Хименес, получая премию,
заявил, рискуя вызвать негодование шведской академии, что он считает истинно
достойным награды другого, не ставшего лауреатом испанца - Федерико Гарсиа
Лорку. Лауреаты Томас Манн и, позднее, Сол Беллоу поставили выше себя
Джозефа Конрада, а Франсуа Мориак не без едкости напомнил шведским экспертам
о не удостоенном премии шведе Августе Стриндберге; Уильям Фолкнер возвысил
над самим собой Томаса Вулфа, Элиас Канетти - Роберта Музиля, Пабло Неруда -
Поля Валери и т.д.
Разумеется, лауреаты в то же время так или иначе выражали свое почтение
присужденной им премии, но их упомянутые "оговорки" фактически означали
дискредитацию шведской академии, или, вернее, входящих в нее "магистров,
которые не понимают искусства, берясь судить о нем" (согласно уже
цитированному выражению Августа Стриндберга).
Критика шведских экспертов, прозвучавшая из уст целого ряда лауреатов,
исключительно существенна для понимания истинной цены Нобелевской премии.
Можно спорить о том, почему лауреаты один за другим сочли нужным в своих
кратких выступлениях упомянуть о грубых просчетах шведской академии. Но так
или иначе они выразили свое решительное несогласие с экспертами, и этот по
сути дела протест стал своего рода традицией. Ее, между прочим, подхватил в
1987 году очередной "избранник" - Иосиф Бродский, заявивший с лауреатской
трибуны, что он испытывает ощущение "неловкости", вызываемое "не столько
мыслью о тех, кто стоял здесь до меня, сколько памятью о тех, кого эта честь
миновала", и перечислил несколько имен: "Осип Мандельштам, Марина Цветаева,
Роберт Фрост, Анна Ахматова, Уистен Оден".
Казалось бы, он мог назвать значительных поэтов, которые все же были за
87 лет удостоены премий, таких, как Борис Пастернак, Сен-Жон Перс, Томас
Элиот, но предпочел говорить о "незамеченных". Впрочем, к премии Иосифа
Бродского мы еще вернемся.
Исходя из очерченных выше фактов, едва ли возможно всерьез спорить с
тем, что решения шведской академии в 1901-1945 годах не соответствовали
реальному положению в литературе, притом речь идет о литературе на
европейских языках (о литературе других континентов, а также России не
приходится и говорить). Многие наиболее значительные писатели остались за
бортом, а не менее половины лауреатов того периода к нашему времени уже
прочно - и вполне заслуженно - забыты.

Я не касаюсь вопроса о тех премиях, которые были присуждены за